Голос его становился глуше, появилась хрипотца, дыхание прерывалось. Захотелось ощутить умелые ласки куртизанки ниже, но он не спешил, растягивая удовольствие. Лиция прошептала:

— Может, дей Уцес прав? Если верховный действительно попытался изнасиловать дею… Вы сказали, что девушка могла убить из страха.

— Дея Инцеста Лобо? — Адор приоткрыл глаза и недоверчиво покачал головой: — Лишь глупец мог предположить, что неумелая девчонка даже со спящим даром, смогла навредить магу, который прошел семь кругов и занял пост верховного. — Усмехнулся: — Убить от ужаса, а потом хладнокровно скрыть все следы и терпеливо дожидаться стражников рядом с трупом. Но маги высшего света с удовольствием проглотили эту страшную… страшно-удобную сказку!

— Но вы тоже поддержали обвинение! — не утерпела Лиция. И тут же опустила ресницы: — Простите, дей Белен. Она дочь вашего друга, и вы считаете ее невиновной…

— Я не говорил этого.

Адор равнодушно прикрыл глаза и утомленно откинулся затылком на подголовник. И сразу вспомнил, как обнаженная Селеста дрожала перед ним. Словно воочию увидел ее влажный ротик и снова ощутил приятную ноющую боль внизу живота. Простонал:

— Да что же это? Наваждение, право…

Распахнул глаза и зло посмотрел на растерянную Лицию. Куртизанка отдернула руки и замерла, не зная, чем рассердила его. Усмехнулся: он хотел бы видеть на ее месте другую, но поддаваться соблазну нельзя.

Жаль, что дею Жессу пока не удалось найти во дворце хоть что-нибудь, что поможет доказать невиновность деи Селесты. Жаль, что на девчонке не нашлось ни малейшего следа от чужого проклятия. Те, кто стоит за убийством, хорошо подготовились. Или дочь Пилара гораздо умнее и коварнее, чем он думает. Не хотелось подозревать девчонку, но нужно проверить все возможности. В этом возрасте легко влюбляются, и некто мог воспользоваться чувствами неопытной деи.

Смерть верховного выгодна многим, особенно сейчас, когда во дворце появилось столько сильных магов крови. Дей Инцест Лобо был одиночкой и не доверял никому. Это его и погубило. Не бывает мага без врагов, но без союзников не будет и самого мага.

— Убила не она… — поглаживая нежную кожу на плече куртизанки, отрешенно протянул Адор. — Но я не считаю ее невиновной. Селеста могла воспользоваться чужим заклятием. А это точно преднамеренное убийство. Странно только, что она не попыталась убежать. Возможно, хитрость. Тогда она потрясающая актриса…

— Чужим? — слегка удивилась Лиция и порывисто прижала его руку к плечу: — Как тогда, у замка ее отца? Она метнула в вас кулон с магией дея Росио.

Скривилась и невольно прикоснулась к незаметной ранке над ухом. Адор кивнул: тогда он был сам не свой: почти не спал несколько дней, даже не ощутил опасность. Не вмешайся Лиция, жестокая шалость девчонки уложила бы его в постель на несколько дней. Мысль о постели снова вызвала воспоминание о мягких губах Селесты рядом с его возбужденным членом. Зарычав, вырвал руку из ладоней куртизанки:

— Проклятье! Совершенно не могу сосредоточиться!

Откинулся на спинку кресла и глубоко вдохнул, пытаясь справиться с собой, но через мгновение умелые пальцы аккуратно освободили его возбужденный член, пробежались легкими прикосновениями по напряженному стволу, слегка сжали основание. Застонав, Адор представил перед собой брюнетку с карамельными глазами.

С замирающим сердцем влетела в первую попавшуюся дверь, спешно захлопнула ее и прижалась к прохладному дереву обнаженным телом. Щеки горели от стыда, сердце болезненно плавилось при мысли, что дей последует за мной «помогать». Услышала шаги, тихий голос, и нутро словно скрутились ледяным жгутом, дыхание перехватило.

Зажмурилась, но тут же перед внутренним взором появился дей Белен и его оттопыренные брюки. В ужасе распахнула глаза: разумеется, я знала, что это такое! Мы с Вирдесом словно близнецы всегда были вместе, и когда я впервые увидела подобную картину, то долго хохотала и пыталась выпытать, зачем он запихал в брюки деревяшку. Мой обычно язвительный друг отчаянно покраснел и убежал, заинтриговав чрезвычайно… С того дня брюки его оттопыривались все чаще, и я допытывалась все яростнее, пока Вирдес не сдался.

Шок, в который поверг рассказ смущенного друга, не сравнить ни с чем. Поняла многое. А основное: почему мама так обижалась на отца, когда тот отправлялся в гости к своему другу дею Белену. Маг высшего света Адор Белен разбогател, продавая магическую любовь без обязательств. И даже открыл в столице академию, где, как говорят, обучали девушек тонкостям плотских утех. Ученицы быстро становились востребованными среди богачей. И дело даже не в красоте. Куртизанки могли усиливать наслаждение магией и каждый, вкусивший магическую любовь, не мог насытиться обыкновенной. Ходили слухи, что благородные деи выкупали у Белена куртизанок навсегда…

Прижалась ухом к двери и затаила дыхание: тихо. Воровато оглядела небольшую аккуратную комнату, посередине которой возвышался каменный бассейн, туманной дымкой плыл пар, пахло хвоей и мыльными орехами. Губ коснулась горькая улыбка: отец любил мыться ими. Я предпочитала травяные скрабы из лекарской лавки, но сейчас это уже неважно. Жизнь благородной деи в прошлом, теперь я личная вещь чудовища. Тряхнула головой, пытаясь избавиться от навязчивого воспоминания, и решительно направилась к бассейну.

Осторожно погрузила ноги в теплую воду, прикрыла глаза и вздохнула. Стоит ли опускаться полностью? Стигма не болела, — магическое клеймо терзало болью при неповиновении раба, — но я все равно боялась мочить рану. Уселась и, облокотившись на каменный бортик, подвела итог жуткого дня.

Выжила. Увы. Но теперь рабыня. Зато семья не пострадала. Стиснула зубы, с шумом выдыхая при воспоминании о дее с крысиным лицом, который отчаянно пытался доказать, что дей Росио отправил дочь убить верховного! Мол, кто еще мог приблизиться к старому подозрительному магу, как не молодая привлекательная девушка? Вздохнула и пошевелила плечами: будто отец послал бы собственную дочь на верную смерть. Или мог? По шее поползли мурашки. Когда отец возвращался от дея Белена, — а он еще ни разу не приехал от этого чудовища трезвым, — то всегда поносил верховного так, что у нас уши полыхали. Мать потом неделю молчала и старалась своих покоев не покидать. А я прощала.

Дверь распахнулась и я едва не ушла под воду от страха, ожидая увидеть мрачного мужчину с кровавым взором, но на пороге заметила темную фигуру в платье и облегченно выдохнула. Гасия окинула меня недовольным взглядом и сурово пождала губы. Раздраженно хлопнула дверью, положила большой сверток на узкий каменный столик и приблизилась.

— Тебе плохо? Больно? Дурно?

Я оцепенела от неожиданности: неужели эта строго-колючая дама мне сочувствует? Сморгнула слезу и, хоть все внутри выло от душевной боли, помотала головой:

— Все в порядке, не беспокойтесь.

— Тогда почему все еще сидишь в купальне?! — вдруг рявкнула женщина. — Даже волосы не помыла.