– Бохвесть? Что такое? – спросил Бен.

Друг поднял кудлатую лапу и указал на стену. Бен повернулся. Цветными карандашами через всю стену была накарябана надпись.

У мальчика захолодело сердце.

– Что?.. – пробормотал он и взглянул на Бохвестя. – Это… ты написал?

Бохвесть затрубил как бегемот, слегка оскорблённый таким предположением, а затем пронзительно зачирикал.

– Конечно нет, зачем мне писать на стене своей комнаты? – и Бен посмотрел на пол.

Он подобрал карандаш и увидел, что тот совсем затупился. Да что там, по всему полу были разбросаны затупившиеся карандаши. Кто-то подчистую стёр грифели, чтобы написать послание.

Но кто?

– «Ты забыл обо мне», – шёпотом прочитал Бен надпись на стене.

Он был уверен, что в проступке, так или иначе, обвинят Бохвестя. Пока мама не пришла проведать, как у него дела, Бен отыскал под кроватью свёрнутый в рулон плакат, когда-то подаренный папой (постер к старому фильму, называвшемуся «Пираты Осминожьего острова»), а потом вместе с Бохвестем заклеил им слова на стене.

Но это не отменяло того факта, что кто-то их написал.

Бен едва сомкнул глаза до рассвета, когда чайки начали свою обычную утреннюю перепалку. Бохвесть проспал всю ночь, свернувшись калачиком на платяном шкафу, но вовсе не громкий храп чудовища помешал мальчику заснуть: в голове у него вертелось множество вопросов.

С тех пор как он развообразил Бохвестя, всё приняло странный оборот, но в одном Бен не сомневался: он не бросит своего первого настоящего друга.

– Тебе через тридцать минут надо быть в школе, Бен Бунсен, – произнесла мама, сунув голову в дверь чердачной комнаты. – Как поживает наш новый член семьи?

– Он храпит, – зевая, сообщил Бен. – Не переставая.

– Значит, у него есть что-то общее с твоим папой, – отозвалась мама и подмигнула.

Бен протёр глаза.

– Мам, Бохвесть совсем не опасен, – шепнул он. – Честное слово.

– Если бы я думала, что он опасен, он не остался бы под нашей крышей, – сказала мама. – И не переживай из-за отца, он просто… осторожничает. Твоя бабушка говорила, Боб сам не свой сделался после того, как их дом рухнул, когда он был ещё мальчиком. Они так и не узнали, как это случилось… – На мгновение мама погрузилась в свои мысли, но затем сделала серьёзное лицо. – Ладно, вперёд! Ты должен был одет и готов к выходу через двадцать минут. Я в приёмной до пяти, а папа сегодня закрывает свой Чокнутый гольф-клуб, поэтому не забудь взять ключи от дома. Когда придёшь, перекуси. Но больше – никакого пирога.

– О’кей, – ответил Бен, а мама исчезла в люке и спустилась по лестнице.

Мальчик поднял глаза на храпящего Бохвестя. Ни за какие коврижки он не оставит друга одного в доме. Что, если Скелет Ключис вернётся и отошлёт его в Забвение? Но и в школу Бен, по-хорошему, Бохвестя взять не мог.

Или мог?

– Увидимсявечеромпока! – выпалил Бен, вприскочку спускаясь по лестнице.

Родители не успели оторваться от завтрака, а входная дверь за мальчиком уже захлопнулась.

– Ты в порядке? – спросил Бен, под моросящим дождём семеня по мощёной улице в школу.

Он расстегнул куртку и сунул нос за пазуху. Бохвесть, сжавшись, сидел в кармане с довольно неприкаянным видом и прерывисто гудел.

– Не волнуйся, всё будет хорошо, – успокоил его Бен. – Никто даже не узнает…

– Никто даже не узнает о чём? – спросил скрипучий голос.

Мальчик обернулся и увидел Ключиса в ловко посаженном фраке и треуголке, размашисто шагавшего рядом с ним. Бен громко взвизгнул и покрепче закутался в куртку.

– Собственно говоря, ты не мог бы не выть от ужаса? – уточнил Скелет Ключис. – Я бы предпочёл не привлекать к себе внимания: я самую малость слишком костлявый, чтобы сойти за прохожего, – прибавил он, нахлобучивая шляпу пониже. – Итак, где твой развоображаемый? От тика у меня колики в черепе. И насколько я элегантен, настолько же я убеждён, что бестий опасен…

– Бохвесть ничего плохого не сделал, – промямлил Бен, нервозно застёгивая молнию на куртке. – Я… я не видел его сегодня утром…

– Ушёл в бега, хм?.. Несомненно, планирует нечто зверски дурное, – возгласил Скелет Ключис. – По шкале от одного до зашкаливающего, насколько лукавым, обидным, зловредным, подлым, злобным или злобно-подлым по отношению к тебе проявил себя развоображаемый?

– Ничем из всего этого! Он – мой друг! – перебил Бен.

Он увидел здание школы. За воротами мальчик заметил толкущихся в ожидании утреннего звонка ребят.

Бен ускорил шаг.

– Не обмишуривайся, Бенджамин, мой тик никогда не ошибается. Чудовище скоро сделает свой ход, – изрёк Ключис, ходко и широко шагая своими костяными ногами. – А тогда вжик! Прямиком в Забвение! Впрочем, может, не вжик, а пшик или шкляк… или… школа! – И скелет только что не вприпрыжку затормозил, увидав наконец ворота. – Эге, да я в них столько лет не бывал! Школы – практически рай для ВД!

– Мне пора, – сказал Бен, которому отчаянно не терпелось распрощаться с Ключисом.

– Сыр и печенье! Здесь воображульки повсюду, посмотри! – провозгласил тот. – Но, конечно, ты не можешь! Давай-ка я это поправлю…

Скелет воздел средний палец на левой руке и нацелил его Бену между глаз. Он повернул палец, и Бен услышал щелчок поворачиваемого ключа… но не ушами… в голове. Мальчик почувствовал, как затрепетали и дрогнули его мысли.

– Что это?.. – спросил он, оторопело вытаращив глаза.

– Я называю его Ключом от второго зрения, – ответил скелет. – Он позволит тебе заглянуть, пускай на несколько мгновений, за пределы реального: в мир воображаемого. Возьми глаза в зубы и погляди хорошенько на своих товарищей…

Бен уставился на пришедших в школу ребят. Все были здесь – Клифф Пичфорк, Хэтти Бланкет, Икабод Твист и остальные… все те, кого мама и папа пригласили к нему на день рождения и с кем он хотел подружиться, надеясь, что однажды подвернётся повод – и они обратят на него внимание.