— Девочка, а ты не хочешь погостить небольшое время у нас? — напомнил он мне о себе.

— Думала о таком, — прогундосила я, подтверждая, что была такая малодушная мыслишка — бежать от выяснения отношений с мужем куда глаза глядят: — Но Вадим может не дать согласие на выезд дочки за рубеж. Даже скорее всего не даст.

Мужчина помолчал… я ждала.

— Выбери себе жилье, и я переведу тебе нужную сумму. Бинти… а мама не высылала тебе снимки нашего с ней дома?

— У вас совсем не тесно и мы с Яной никак не стесним вас? Я понимаю. Но боюсь, что приехать все-таки не получится. Я узнаю стоимость и тогда позвоню, чтобы вы могли оценить объем вложений. Это будет заем.

Он усмехнулся там… прокашлялся. Попрощался, посоветовав хорошенько выспаться. Потом опять звонила мама и просто развлекала меня разговором. Мы в подробностях вспоминали нашу простенькую квартиру на севере, и как жили там вдвоем… о папе не говорили. Да, я вернусь туда, если придется, но это будет шаг назад. И для Янки тоже.

Попрощавшись, я думала о том, что мама обязательно сказала бы, если бы ее новый муж был богатым человеком. Обеспеченным — да, но богатым вряд ли — он не саудит, я знала это, проскользнуло как-то в разговоре. Родом он был откуда-то из Северной Африки, корни вообще бедуинские, а значит, родственных связей в Саудовской Аравии — ноль. А там правят и делят богатства местные семейные кланы.

Но даже если… зачем-то же он спросил о фотографиях их дома? Это прозрачный такой намек на то, что сомневаться в его платежеспособности некорректно? Наверное… И все равно — просить деньги в подарок даже у довольно обеспеченного человека это даже не то, чтобы стыдно… просто я никогда не стала бы, не смогла. В долг — другое дело, хотя тоже… сейчас я чувствовала себя не лучшим образом и понимала, как все могло выглядеть в его глазах. Но речь шла об очень скромной сумме — дворец в центре города покупать я не собиралась.

«Хорошо выспаться» — замечательный совет. Но я знала, что ночью все будет плохо и даже очень плохо. А значит, нужно сходить и купить сильное снотворное. Взглянула в телефон — звонки от Вадима прекратились.

И, замирая одновременно от страха и непонятной надежды, я нечаянно потянулась читать эсэмески — те, которые длинные. Рука с телефоном вдруг ослабела, я подключила вторую и поднесла его ближе к глазам — «резко заболел… пять дней в инфекционке… со всех дыр… няня молоденькая… нашла общий язык с Яной… не хотел пугать тебя, беспокоить». Легкие перекрыло, и я буквально задохнулась от тяжелого, парализующего ужаса. В мозгу шарил прожектор, выискивая спасение и вспомнилось… ярко так, четко — «скучаю, Лена… и я тоже… до завтра» и все — тиски разжались. Отпустило, оставив в холодном поту. Отдышалась, посидела еще. А чего, собственно, я ожидала — чистосердечного признания в измене?

Однозначно — в аптеку. На слабых ногах, с остатком тошнотного ощущения в желудке после схлынувшего ужаса — за снотворным. Благо, круглосуточная рядом.

Ночью все равно несколько раз просыпалась и тупо пялилась в потолок. Тревожность зашкаливала или это муки нечистой совести? Медикаментозно как будто значит — надежно и химия должна капать целенаправленно и именно туда, куда заказывали? Не сработало. Вспоминалось опять, гнало сон, и я читала стихи, считала слонов, опять засыпала… Проснувшись утром с ощущением разбитости и мутью в голове, зареклась принимать снотворное — КПД на выходе нулевой. Вся почти ночь в мыслях.

Зато сколько всего передумано… Я всегда считала, что любовь не заканчивается и не проходит, просто меняются ощущения от общения между любящими людьми — в лучшую сторону, само собой. А если в худшую, то это и не любовь была, а что-то другое — варианты есть. Если же чувство настоящее, то физическое влечение и узнавание друг друга восходят к большему — люди становятся близки не только физически, но и духовно.

Это здорово, на самом деле, когда в отношениях проявляются новые оттенки, даже если они немного бледнее прежних. И для разных людей они разные, потому что и понятие ценностей у них может отличаться. Страстная любовь трансформируется в более серьезное, стабильное и зрелое чувство — с большой буквы. И там, кроме постели, уже столько всего намешано!

Я считала, что у нас с Вадимом та самая Любовь. И ценности наши в процессе узнавания тоже будто бы совпали. Пускай я и жертвовала в самом начале какой-то частью внутренней свободы и испытывала «недокомфорт» при общении с ближним кругом мужа, но это нечаянно спровоцировало то, что я назвала бы работой над собой. С нами случилось лучшее, что может случится с людьми, а это стоило некоторых усилий и даже жертв. Казалось, это понимаем мы оба. Как и то, что рисковать такими отношениями ради проходной интрижки мягко говоря — глупо. Но Вадим человек очень логичный, а значит это не просто интрижка.

Кошмарная ночь… пускай бы она осталась единственной такой — со сном урывками, в слезах, соплях, тихой истерике до икоты. И сонмы стихов, и стада слонов…

Марине я позвонила сама, даже не понимая толком, зачем это делаю. Наверное, хотелось понять после этой дурной ночи — а как им там, когда меня тут так ломает? Знали же, не могли не знать! Казалось, все пойму просто по ее голосу — может он хотя бы дрогнет по причине нечистой совести?

— На ловца и зверь? — не услышала я в ее голосе ничего такого, — ну раз так, то это судьба… Предлагаю девичник в пафосном месте. Не жилься — разговор не для забегаловки.

И я как-то сразу поняла, о чем пойдет речь.

Встретились мы в «Симфонии» — ресторане в том самом гостиничном комплексе «Музыка», где находилась и гостиница “Сюита”. Скорее всего, именно сюда повел бы меня длинноносый, согласись я на ресторан. Особого трепета от посещения знакового места я не почувствовала — напряженно ждала обещанный разговор. Мы обе заказали еду на свой вкус и бутылочку коньяка.

— Ну не шампанское же? — удивилась Марина моему протесту, — тема не та. Пойдет, как анестетик.

И я молча кивнула, соглашаясь. И пока готовили наш заказ, я — под сыр, а она под лимончик … как-то незаметно накидались.

Так форсировать, наверное, было мерой вынужденной, потому что до тех пор, пока мозг слегка не поплыл, говорить «по существу вопроса» не получалось. Моя Янка, погода, работа… а дальше не клеилось. Марина, похоже, все не решалась, а я боялась спрашивать, но потом язык у нее развязался:

— Чувствую себя стервой. Скажешь потом, что так не думаешь, ладно? — выдала наконец она.

— А с чего вдруг? — поинтересовалась я.

— Я ушла от Слава, — криво расползалась на ее лице улыбка. Незаметно выдохнув, я растерянно промолчала, а она продолжала:

— Оказаться однажды в твоей шкуре — то еще удовольствие. А я боюсь, что это просто вопрос времени. Да что там — знаю!

— Откуда? — осторожно уточнила я.

— Он оправдывает Вадима. Подошел к ним и улыбался, и кто его знает… — задумалась она, — может и ручку ей целовал, если бы не я рядом.