Отчаянно замотала головой. Еще целителя мне сейчас для полного счастья не хватало.

— Что значит «нет»? — правильно растолковала жест не в меру заботливая тетенька. — А чего ж вы хотите?

Мда. Молчание, безусловно, золото, но, как оказывается, не всегда. Придется немного скорректировать планы и начать выздоравливать. Но очень-очень медленно, так, чтобы говорить можно было короткими фразами и только в случае острой необходимости.

— Аль-фии-ссса! — прокаркала хриплым шепотом.

Кажется, получилось достаточно убедительно. В ответ выразительно охнули, и женщина, потрясенная до глубины души печальным зрелищем, взяв сразу с места в карьер, мигом скрылась за дверью соседней комнаты.

Через несколько минут нетерпеливо-тревожного ожидания в комнату вплыла будущая сиятельная сирра. За девушкой маячила фигура ускакавшей на ее поиски спасительницы.

— Ну и зачем ты так настойчиво звала меня сюда? — недовольный голос, брезгливо поджатые губы, холодный, равнодушный взгляд прекрасных глаз. — Что такого произошло у Кэти, что не может подождать хотя бы до завтра? Знаешь ведь, как важен сегодняшний день. Столько сил и времени надо потратить, чтобы выглядеть достойно.

С моей точки зрения, она и сейчас выглядела более чем достойно. Легкое нежно-бирюзового цвета платье красиво облегало ладную фигурку. Роскошные волосы были подняты вверх в нарочито небрежную прическу, открывающую точеную шейку. Щеки девушки раскраснелись, глаза сияли в предвкушении грядущего триумфа. Она была чудо как хороша. И, несомненно, об этом знала.

— Сирра. Альфииса, я бы не осмелилась, — заторопилась женщина, прижав руки к груди, — но с госпожой что-то нехорошее случилось, голос пропал, лишь хрипит, и то с трудом. Хотела за целителем бежать, да она воспротивилась, вас просила позвать.

Фиса слегка побледнела, видимо, никак не рассчитывала услышать такую новость, и испытующе уставилась на меня.

— Совсем говорить не можешь? — Никакого тепла или заботы, только нервное любопытство.

Впрочем, ничего хорошего от этой особы я и не ожидала, просто еще раз убедилась в верности выбранной ночью тактики. Если не обольщаться по поводу людей, то и больно не будет. Уж лучше так, чем потом страдать.

— Нем-но-го, — старательно просипела и для усиления эффекта страдальчески скривила лицо.

Девушка задумалась, уставившись в стену и постукивая ноготками по поверхности стоящего рядом столика, бросила на меня несколько быстрых взглядов и наконец решилась:

— Хорошо, зови целителя, Мори. Только пусть он прежде ко мне зайдет, а потом уж я его сама к Кэти отведу. — Поймав удивленный взгляд, высокомерно процедила: — Сирра Кателлина — подопечная отца, забота о ней — долг старшей дочери рода.

Почтительно поклонившись, Мори — значит, вот как зовут мою заботливую радетельницу — заторопилась к выходу, а вот Альфииса уходить не спешила.

— Кэти, запомни, — требовательно начала она, едва дождавшись, когда за убегающей женщиной закроется дверь, — что бы ни случилось, ты ни в коем случае не должна упоминать мое имя в связи… с этой историей. Я ничем не смогу тебе помочь, только свою репутацию поставлю под угрозу. А это недопустимо. — Она на секунду запнулась и досадливо поморщилась. — Жаль, так и не удалось объясниться с отцом! Когда пришла, там уже находился саэр Крэаз, и, разумеется, я не решилась войти. Да и поздно уже было что-либо говорить.

Девушка потерла виски, нервно пройдясь из угла в угол, и снова остановилась перед кроватью.

— Скоро о том, что натворила сирра Кателлина, воспитанница рода Эктар, станет известно каждому. Будет лучше, если подумают, будто отвар корня линиха именно ты у целителя выпросила. Сама. Понятно? Сможешь сообразить, для чего это понадобилось?

Надо же! У приговоренных к казни сегодня самообслуживание? Отрицательно покачала головой: нет уж, милочка, придется самой сочинять подходящую версию.

— Никакой от тебя пользы, — раздраженно прошипела Фиса. — Ну ладно, скажешь, решила добиться своего во что бы то ни стало и боялась, что передумаешь в последний момент, станешь кричать и этим отвратишь от себя сиятельного. В принципе для этого снадобье и было предназначено, так что ты не очень-то и погрешишь против истины.

Самодовольно усмехнувшись, деловито продолжила:

— С целителем я побеседую: за его услуги щедро заплачено, и против воли моей он никогда не пойдет. Так что если даже и проболтаешься или предать вздумаешь, — при этих словах на лице ее мелькнуло странное, путающее выражение, — никто все равно не поверит. Решат, от отчаяния рассудком помутилась и на ту, что всегда так добра к тебе была, наговариваешь.

Альфииса отвела глаза и, словно прикидывая что-то, негромко пробормотала:

— Может, и хорошо, что ты голос потеряла и никому ничего рассказать не сможешь. Да, пожалуй, все удачно обернулось в конце концов.

Будущая сиятельная помолчала и вдруг неожиданно мягко сказала:

— Нелегко тебе придется; Кэти, но обратной дороги нет. Как поступит отец, и так понятно, — почти сочувственный взгляд. — Теперь все будет зависеть от сиятельного, от его решения. Молись Заступнице и надейся, что все пойдет так, как задумано. Ну а если нет… — не договорив, она отвернулась и пошла к выходу, но у самой двери остановилась, будто наткнувшись на невидимую преграду, постояла пару мгновений и тихо бросила: — Прости!

Через секунду дверь за ее спиной бесшумно закрылась.

* * *

Целитель — немолодой худощавый мужчина с умными, цепкими глазами, в неброском темно-коричневом камзоле до колен и такого же цвета штанах — явно не торопился спасать тяжелобольную. Остановившись на пороге, вновь прибывший спокойно рассматривал мое забившееся под одеяло тельце. Встретилась с ним взглядом и мгновенно поняла: если и удастся такого провести, то это будет случайная невероятная удача.

— Мэтр Циольф, что с сиррой Кателлиной? Она внезапно перестала говорить, лишь хрипит, и все, — появившаяся за спиной целителя Альфииса тут же накинулась на него с расспросами.

Мужчина молча прошел к кровати и аккуратно опустился на край. На миг показалось, что он читает меня как открытую книгу и давно разгадал все тайные планы, раскрыл секреты, маленькие хитрости и уловки. Стало ужасно неуютно. От слишком пристального взгляда, от понимающей иронии в глубине усталых глаз. Что он собирается делать? Почему медлит? Сразу сдаст или немного помучает? И как вообще работают здесь врачи: простукивают, ощупывают, заглядывают в рот?

Словно в ответ на эти вопросы мэтр Циольф поднял руки, осторожно опустил мне на горло и замер. Некоторое время ничего не происходило, а потом ровное нежное тепло легкими волнами окутало шею. Минута, другая, и все закончилось. Мужчина отвернулся, переключив внимание на нетерпеливо покусывающую губы Альфиису, а я замерла в ожидании приговора.

— Ну что могу сказать, сирра Альфииса. У вашей подопечной действительно проблемы со здоровьем: повреждены голосовые связки.