Ванька, встревоженный тоном отца, рефлекторно ныряет за мою спину, а я виновато закусываю нижнюю губу, при этом всячески стараясь сдержать рвущийся наружу смешок. Нервное, наверное. А поскольку одновременно не смеяться и пытаться говорить серьёзно достаточно проблематично, я выбираю вариант с “улыбаемся и машем”, вернее “улыбаемся и молчим”.

-Новая машина, - тем временем замечает муж, ожидая когда же я проникнусь размахом трагедии.

-Это случайно, - развожу руками. - Вчера от торгового центра отъезжала, а там… забор…

-Катя! - рычит Слава, но больше ничего не говорит, обходя машину по кругу, видимо пытаясь обнаружить ещё какие-нибудь бесчинства, учинённые мной с недавно купленным Peugeot. Но мне везёт, и всё остальное осталось вполне целым и невредимым, а местами даже ещё блестящим.

Ларин гневно ощупывает колёса моей машины, вообще-то, это обычный его ритуал в начале недели - проверять состояние наших авто. Но сегодня стандартные действия выглядят скорее попыткой переключить собственное негодование с невнимательной жены на что-то более… обстоятельное и понятное. А вообще мне везёт, что сегодня мы все торопимся, и у Славы просто нет времени для очередной порции нотаций.

На прощание стандартный поцелуй мне и лёгкий щелчок по носу для Вани, из-за чего сын смешно морщится, пока муж настоятельно заглядывает в моё лицо.

-Шею себе хотя бы до вечера не сверни, - просит он, уже совладав со своими эмоциями.

-Обещаю! - весело отдаю я ему честь. - Беречь свою шею до вечера, чтобы у тебя была возможность свернуть её лично.

И смеюсь. А что ещё делать в этой ситуации? Я вчера и без того перенервничала с этим забором, когда неизвестно откуда взявшаяся кошка бросилась мне под колёса. Пыжика было жалко, если учитывать, что на самом деле водила я очень даже ничего...

Слава тоже неожиданно хрюкает и вновь касается моих губ быстрым поцелуем, а потом качает головой, в очередной раз поражаясь той самой “инфантильности”.

-Катька! Выпороть бы тебя…

Хочется спошлить. На язык приходит множество вариантов от “Накажи же меня наконец” до “А можно ещё и связать”, но рядом сын, подозрительно притихший и вовсю греющий уши. Он хоть и молчаливый, но информацию впитывает как губка.

Впрочем, Слава понимает всё без слов, ухмыляясь очень даже многозначительно.

-Вечером.. поговорим, - интонационно выделяет он всё что надо. Замечательно, история с царапиной оставлена до лучших  (или худших?) времён.

-Ваню забери…

-Напиши мне заранее! В обед…

Ну вот, опять это “заранее”.

Ванечкин садик находится совсем рядом, буквально в паре остановок, которые мы преодолеваем достаточно оперативно, на этот раз вполне успешно минуя всех кошек и все заборы.

Уже на территории садика сын вдруг виснет на моих руках.

-Заяц, ну ты чего?

-Не хочу…

-В садик?

-Чтобы ты уезжала.

На душе тут же становится грустно, и я сажусь перед Ванькой на корточки, что в узкой юбке-карандаше и на шпильках было не так уж и просто.

 -Тебя что-то беспокоит?

Он молча крутит головой.

-Ванюш, мне на работу надо.

-Обязательно? - надувает он свои губёшки.

-Мхм, - так же безрадостно подтверждаю я.

-Тогда пусть не папа меня забирает с тренировки.

-Почему? - удивляюсь я, впрочем, где-то на уровне подсознания уже догадываясь с ответом.

-Он опять будет просить, чтобы я показал, чему нас сегодня научили.

-А ты?

-А я не хочу… - последнее сказано еле слышно. Притягиваю его к себе, и горячий Ванькин нос утыкается мне куда-то в область шеи. Ох уж эти “Воля. Сила. Характер”.

-Заяц, папе просто интересно, чему ты научился…

-У меня не получается, - шмыгнув носом, жалуется сын.

-Ну с чего ты взял? Кто тебе такое сказал?

-Тренер…

-Тренер? - переспрашиваю, не ожидая такой бестактности от Дамира.

-Я с ним поговорю! - твёрдо обещаю я, раздосадованная тем, что всегда предельно вежливый парень умудрился задеть моего детёныша. Впрочем, может оно и к лучшему? Хоть не буду думать о его рубашках… Но чёрт, какое же это разочарование.

Успокоенный сын, немного приободрённый обещанием сходить на выходных на крытый каток, был передан воспитателям, а уже опаздывающая я скачками направилась к автомобилю.

На работе, как всегда, было суетно и шумно. До обеда разбиралась с региональными специалистами, ещё раз перепроверяла готовность кредитных заявок к сегодняшнему комитету. На самом деле обычно они проводились с утра, чтобы у филиалов была возможность принять участие в заседании либо же внести коррективы до конца рабочего дня… Но бывали и такие периоды, когда всё шло через известное место...  даже в крупных банках.

В обед перед моим столом материализовалась коллега и по совместительству бывшая сокурсница Света Брагина, и, заявив, что работа не волк, да и вообще, надо бы себя порой баловать, потащила меня на ланч в ближайший ресторанчик, в котором мы порой бывали.

Пока я уплетала свой том-ян, Света восторженно повествовала о бурной личной жизни, я слушала её вполуха, решая внутреннюю дилемму звонить супругу или нет. Перед глазами всё ещё стоял расстроенный Ванька с оттопыренной губой. Слава, уверенный, что трудности закаляют мужской дух, не отличался особой гибкостью, когда этого требовала ситуация. Значит, надо было вмешаться самой. Или же я опять перестраховывалась? Не то чтобы я была прям наседкой, как порой на это намекал муж, ведь та же свекровь в своих беспокойствах могла дать мне значительную фору, но она была бабушкой и ей вроде как полагалось скакать вокруг него, сдувая пылинки, а я… А я просто хотела быть союзником собственному ребёнку.

И словно прочитав мои мысли, в сумке зазвонил телефон. Свекровь. Кивнув Светке, чтобы подождала, я ответила на звонок.

-Да, мама, здравствуйте.

-Катюша, день добрый! Не отвлекаю? - с присущим ей пылом начала Ольга Николаевна.

-Нет, всё в порядке, мы на обеде.

-Опять, наверное, деньги транжирите в своих ресторанах…

-Просто обедаем, - пространно ответила я, глядя на закатившую глаза Брагину, часто подкалывающую мою “советскую” свекровь. На что я тут же показала ей кулак. У Ольги Николаевны было странное представление о лишних тратах, где поход в ресторан и поездка на такси считались нежелательной роскошью, несмотря на то, что мы со Славой оба очень даже неплохо зарабатывали.

-Я звоню тебе напомнить, что на выходных собираемся у нас на даче, - назидательно заметила свекровь, словно бы я имела свойство забывать всё  на свете. Впрочем, излишняя забывчивость действительно значилась в списке моих прегрешений, но это было избирательным явлением, и обычно оно распространялось на то, что я не очень сильно хотела помнить.