Объект ее изучения конвульсивно задергался около дверцы, делаястрашные знаки Ашоту, однако водитель таращился на Алену, какзагипнотизированный, и ничего не замечал.

– Что-то вы мудрите, Елена Дмитриевна, – раздался сердитыйвздох из трубки. – У меня оперативное совещание, очень важное…

– И о-очень конспиративное, – таинственным голосом добавилаАлена.

– С чего вы взяли? – насторожился ее собеседник.

– Да с того, что происходит оно не в вашем кабинете, а вчерном «Мерседесе» номер… – Она чуть вытянула шею, вглядываясь в окно. – Номеря не вижу, но «мерс» стоит на площади Минина, около «Алексеевских рядов». Эточто, новая явка городского управления УВД? Или ваша личная?

– Что? – рявкнула трубка. – Вы где?

– В маршрутке, напротив вашего «мерса», – сообщила Алена ине удержалась – хихикнула, потому что уж больно грозен сделался голос еесобеседника. – Нас с вашим заместителем тут взяли в заложники и не выпускают.

Что-то громко скрежетнуло в трубке, потом утихло. И тогда«заместитель» взревел, терзая дверцы:

– Ашот! Открой, козел! Выпусти меня!

– Чо? Это кто тебе козел? – взъярился Ашот, перескакивая всалон в полной боевой готовности.

Алена, впрочем, не обращала на их крики внимания. Онасмотрела в окно. В окне было видно, как дверцы черного «Мерседеса» распахнулисьи оттуда выскочил человек: плотный, с седоватой, стриженной ежиком головой, вузких очках, в короткой замшевой куртке. Он держал в руке мобильный телефон.

Человек в очках уставился на маршрутку. Алена помахала емурукой. Он зачем-то сорвал очки, потом снова напялил их, а потом кинулся черездорогу. Ему повезло – автомобили как раз замерли перед красным светомсветофора.

– Ашот, откройте дверь наконец! – приказала Алена. – Кзаместителю прибыл его начальник. Дайте им слиться в экстазе.

Ей было так смешно, что даже в желудке кололо от желаниярасхохотаться во весь голос.

Ашот и «заместитель», уже вполне готовые «слиться» в крепкомборцовском объятии, отпрянули друг от друга, будто любовники, застигнутые наместе преступления.

– Откройте, милиция! – раздался голос с улицы.

Ашот мрачно мотнул головой. Анжела, поняв его молчаливыйприказ, упала животом на мотор, перелезла на водительское сиденье и нажала намагический рычаг или кнопку. Распахнулись обе дверцы: передняя и задняя. Впереднюю и вскочил человек в очках. «Заместитель» сделал было такое движение,словно намеревался улизнуть через заднюю, да угрюмо замер на месте.

– Где Селиванов? – спросил человек в очках, странновыставляя зажатый в руке мобильник и переводя его с одного обитателя маршруткина другого, словно выцеливая их. Почему-то создавалось отчетливое ощущение, чтоон держит в руке пистолет. – А ты что здесь делаешь, Павел? Здравствуйте, ЕленаДмитриевна!

– Здравствуйте, Лев Иванович, – со вздохом отозвалась та. –Правда, мы уже здоровались сегодня, а главное – я же просила вас не называтьменя Еленой!

– Ладно, переживете, – буркнул Лев Иванович. – Так что здесьпроизошло? Кто тут деньгами бросался?

Алена, приподняв брови, обвела взглядом Анжелу, сновавзгромоздившуюся на мотор, Ашота и «заместителя», которого, как нетрудно былодогадаться, звали Павлом. Все трое являли собой более или менее неподвижныесоляные столбы.

– Ну? – рявкнул Лев Иванович, теряя терпение. – Кто деньгиразбросал, спрашиваю?

Алена молчала. Ашот молчал. Анжела тоже.

– Да вот, девушка… нечаянно уронила… – выдавил из себянаконец Павел, махнув рукой на Анжелу. – «Пазик» резко затормозил и…

– А чего резко тормозите? Тормоза, что ли, неисправны? –проворчал Лев Иванович. – Да что тут происходит, в конце концов? Чего вы мневсе голову морочите?

Алена пожала плечами. Боже ты мой, до чего ж мужики нынчеслабые пошли… На Ашота и Павла было невыносимо смотреть – такой ужас изображалсяна их физиономиях, такая подавленность. Анжела чуть не плакала, но ей хотя быпростительно, слабая женщина, что с нее возьмешь…

Да, ребята, вляпались вы по крупной! Где вам было знать, чтоваша жертва и начальник следственного отдела городского УВД – боевые, можносказать, товарищи! Пусть их объединяет взаимная неприязнь, однако они знаютдруг другу цену. Конечно, гордая Алена скорей застрелится, чем вслух признаетсяв том уважении, которое испытывает ко Льву Ивановичу Муравьеву. Ведь он ее парураз натурально вытащил из-под пуль! Прикрывал своей грудью… или спиной, онаточно не помнит, не до деталей было в тех крутых разборках. Он-то ее, понятноедело, терпеть не может, идиоткой считает…

Да ладно! Переживем!

Тем временем Анжела сползла-таки с мотора и приняласьсобирать мелочь. Ашот истово помогал ей. Все смотрели на них. Когда водителькоснулся скомканного объявления – того самого, из-за которого весь сыр-борразгорелся, – Алена протянула руку.

Ашот, уставясь в пол, покорно вложил в ее ладонь бумажныйкомок.

– Donnez-moi, – сказала Алена почему-то по-французски (этобыло большое ее увлечение – французский язык; а также она сильно увлекаласьтанцами вообще и аргентинским танго в частности… ну и танцорами, было дело,увлекалась… теперь это прошло, к счастью… К счастью ли и прошло ли?). – Этомое. Все, до свиданья, господа, я пошла в библиотеку.

Ашот поднял на нее недоумевающие глаза. Ну да, он, конечно,был уверен, что Алена немедленно начнет на него стучать своемувысокопоставленному знакомому, а значит, остаток жизни бедный водила проведетза решеткой. А Павел уже начал размышлять, выгонят ли его с работы с трескомили позволят написать заявление «по собственному желанию».

Нет, ребята. Существует, конечно, такой принцип – падающеготолкни, но он никогда не принадлежал к числу тех, которые исповедовала АленаДмитриева. Наоборот, ей была по душе другая фраза: «И милость к падшимпризывал…» Опять же – ненавидела она выяснять все и всяческие отношения, особеннос людьми, которые не умеют говорить на правильном русском языке!

Поэтому Алена молча шагнула к ступенькам, не намереваясьничего объяснять, сводить какие-то счеты… Не для нее все это!

– Как пошла? – прищурился Лев Иванович. – В какую ещебиблиотеку?! Устроила тут, понимаешь… меня вызвала… Пашка, говори, что тутпроизошло, а?

– До свиданья, Лев Иванович. Приятно было снова встретитьсяс вами, честное слово, – упрямо сказала Алена.