Чарли откинулся на спинку кресла; Линда закурила и уставилась куда-то вдаль. Анна почувствовала, что коснулась больной темы, но выхода не было – она должна была знать.

– Чарли?

– Да. Ладно. Хорошо. Хорек – на самом деле его зовут Бенжамин – был первым, кому удалось пересечь Пустошь, и единственным человеком, кто хоть что-то знал о ней, поэтому военные его не трогали и даже снабдили рацией. Линда стала его личным диспетчером.

Анна удивленно посмотрела на нее. Линда молча курила, не глядя ни на кого из них. Вся ее жизнерадостность померкла. Она как будто превратилась в тень.

– Он был ее женихом.

Плечи Линды затряслись. Она беззвучно плакала. Чарли обнял ее одной рукой.

– Не плачь, сестренка. Не плачь. Мы ведь не знаем наверняка. Ну?

Она не ответила, только покачала головой.

– Мне очень жаль, – сказала Анна. – Линда, я не думала…

– Ничего, – прошептала та. – Ладно. Это было давно.

Дрожащими пальцами она поднесла сигарету ко рту и затянулась.

– Продолжай, Чарли. Пусть она знает.

– Бен пропал во время одной из своих поездок на пути в Кубу. Первые полчаса Линда приняла две его передачи. Все было прекрасно – он просто болтал. А потом у него сломалась машина.

Чарли замолчал.

– Дай ей запись. Пусть послушает, – сказала Линда.

Чарли кивнул и ушел в дом.

– Какую запись?

– Его передачи. Их военные писали. Хочу, чтобы вы послушали. Это будет честно. Я считаю, что вы должны все знать, прежде чем отправитесь в это проклятое место.

– Линда, если вам тяжело, я могу…

– Нет. Ничего. Я уже привыкла. Это было давно.

Она улыбнулась Анне.

– Просто я такая – все на мне написано. Ничего не могу с собой поделать.

Вернулся Чарли. Он принес маленький магнитофон и передал его Анне. Линда кивнула.

– Давайте.

Анна нажала «Play».

– Третье февраля, – произнес незнакомый голос. – Семь часов двадцать девять минут утра. Нулевая временная отбивка.

– Детка, тебе надо это видеть! Здесь до хрена красивой хреновины!

– Не отвлекайся, Бенни! А то слетишь с дороги!

– Бенжамин Флай не слетает с дороги! Бенжамин Флай – лучший водила в этих местах!

– Бенжамин Флай самый большой хвастун в Нью-Мексико!

– Бенни любит Линду! И у Бенни есть большая машина!

– Бенни, заткнись!

– Я приеду, детка!

– Пятнадцать минут от нулевой отбивки.

– Черт! Черт! Черт!

– Что случилось?

– Да что за хрень! Твою мать!

– Бенни! Бенжамин, отвечай! Это Линда. Бенни!

– Я здесь, здесь. Движок заглох!

– Боже мой!

– Тридцать две минуты от нулевой отбивки.

– Зараза!

– Бенни! Бенни, ты пропадаешь!

– Линда, передай Доку, что у меня проблемы! То схватывает, то снова глохнет. Трындец – я так долго не проеду. Штаб на связи? Выручайте, ребятки!

– Да, мы ведем вас.

– Бенни!

– Три часа сорок семь минут от нулевой отбивки...

– Линда, когда Док придет, скажи, что я проехал Пуэбло Бонита. Пять минут…

– Бен, я здесь! Что там у тебя?

– …назад. Пусть он попробует меня дотащить.

– Бен, ты слышишь?

– Надеюсь, он меня найдет. Не хочется…

– Бен!

– …пропадать.

– Восемь дней от нулевой отбивки.

– Не заводится! Вот гребаная колымага!

– Мистер Флай, с вами говорит оперативный дежурный. Где вы находитесь?

– Все, скоро остановлюсь. Может, бегом…

– Мистер Флай, вы слышите нас?

– …попробовать. А толку? Док ушел?

– Одиннадцать месяцев от нулевой отбивки.

– Не переживай, Линда, прорвемся. Если что…

– С вами говорит оперативный штаб.

– …пешком пойду.

– Двадцать семь месяцев от нулевой отбивки.

– Вот ведь сволочь!

– Бенни, Бенни, это я!

Анна не верила своим ушам. Чарли забрал у нее магнитофон.

– Все это мы приняли в течение двух лет, – сказал он. – Больше Хорек на связь не выходил. Точное время передач и запись нам потом военные дали.

– Что это за чертовщина?

– Хорек терял скорость, его передачи задерживались, наши тоже. То есть для него там прошло несколько минут, а у нас тут аж двадцать семь месяцев. Вот так. А потом Бен остановился.

– А Майкл? Он же поехал? Да?

– Поехал и никого не нашел, – сказала Линда. – Никого. Ни одной живой души. Ни-ко-го.

Она снова закурила.

– Если я еще раз услышу это, я сойду с ума!

Повисла тишина. Линда встала.

– Пойдемте спать, – сказала она, выбросила сигарету и, не дожидаясь никого, ушла в дом.

Анна и Чарли просидели еще полчаса, пока не стало темно. Никто из них не проронил больше ни слова.

Анну разбудил стук в дверь.

– Одну минуту!

– Это Линда. Ты собиралась в магазин – хочу составить тебе компанию.

– Спасибо! Я сейчас.

Анна схватила сотовый и посмотрела на экран. Пузатые цифры на синем фоне показывали девять пятнадцать. Но она точно помнила, как поставила будильник на половину девятого. Беда с этими телефонами – вечно что-то не так. Она сунула аппарат в карман и принялась одеваться.

В открытые окна кухни било яркое солнце, теплый ветер слегка покачивал занавески.

– Доброе утро, – приветствовала ее Линда.

– Доброе утро.

– У нас сегодня апельсиновый сок и хлопья.

– Замечательно! Обожаю апельсиновый сок и хлопья.

– Как спалось?

– Хорошо. Настолько, что я даже не услышала будильник.

– Ничего страшного. Торопиться некуда.

– Линда…

– Да?

– Насчет вчерашнего… Мне очень жаль. Правда. Я не думала, что все вот так.

– Не бери в голову.

Вновь блеснула знакомая улыбка.