– Ничего особенного, – не смутился под таким взглядом Алекс. – Просто хочу восстановить историю своей семьи. Про ирландские корни отца я знаю достаточно, а про русские корни матери – почти ничего.

– Мне импонирует ваша пытливость, – сказал Сургон. – Желание узнать больше о семье – не просто любопытство: это осознанное или неосознанное стремление – не знаю, как лично у вас – восстановить родовые связи. Человек не рождается ниоткуда – он плоть от плоти своих предков, и не уходит в никуда – продолжая жить в последующих поколениях. Связь между родителями и детьми имеет, с одной стороны, материальную природу – ведь ребёнок появляется на свет в результате слияния клеток отца и матери, – а с другой, если хотите, божественную: путём передачи зашифрованной в генах информации. И люди знали о существовании подобной связи задолго до появления науки генетики. Именно ради высокой задачи восстановления рода, а не только ради денег, я помогаю тем, кто разыскивает родственников.

После этих слов Алекс проникся к Сургону большей симпатией, чем в первые минуты встречи. Он и сам чувствовал нечто подобное – единство предыдущих и последующих поколений – и был рад, что его чувства разделялись кем-то ещё.

– Да, но как мне попасть в Миасс, если въезд иностранцам туда запрещён? – спросил Алекс.

– Тайно, только тайно. Причём, вы должно ясно сознавать, что, отправившись в закрытый город, подвергаете серьёзному риску не только себя, но и меня, выступающего вашим проводником, ведь нас запросто могут счесть шпионской организацией.

– Я понимаю.

– Вы должны будете на время поездки прервать всякие отношения с внешним миром. Вам придётся даже отдать мне свой мобильный телефон.

Алекс не ожидал подобных условий.

– Но у меня в США отец и брат, которым я обещал звонить, – сказал он. – Они встревожатся.

– Вы сможете посылать им письма через меня: я найду возможность сделать так, чтобы не встревожились ни они, ни русские спецслужбы.

Алекс задумался. Прерывать контакты с отцом и Вильямом, учитывая характер путешествия, ему не хотелось. Но судя по непреклонному тону Сургона, альтернативы, похоже, не существовало.

– Хорошо, – сказал Алекс, – я согласен.

– Тогда попрошу ваше средство связи.

Выключив смартфон, Алекс передал его собеседнику.

– И ещё, – сказал Сургон. – Я не могу требовать от вас отдать мне на хранение также и банковскую карту, поэтому хочу заранее предупредить: воспользоваться ей в Миассе будет невозможно, и всё по той же причине – чтобы не выдать ваше местонахождение.

– А если мне понадобятся деньги: доллары, или рубли?

– Снимите их сейчас.

– O'key, я готов.

– Тогда доедем до банкомата, и в путь! – показал Сургон на серебристую «Шевроле-Ниву».

Сняв деньги и протолкавшись более двух часов в городских пробках, Сургон и Алекс оставили Екатеринбург, двинувшись по плотно загруженной трассе навстречу солнцу, прыгающему жёлтым мячиком перед машиной. Во время пути Алекс с удивлением разглядывал тянущиеся по обе стороны дороги поля, перелески и небольшие холмы вдалеке.

– Что ты высматриваешь? – спросил Сургон. – Не возражаешь, если мы будем общаться на «ты»? Это более неформально.

– Конечно, – с готовностью согласился Алекс, для которого различия в обращении «ты» и «вы» представляли определённые сложности. – Я хотел спросить ты… тебя… – поправился он.

Сургон кивнул.

– …Я читал, что Урал – это горный регион, который получил название от Уральских гор. Но здесь нет серьёзных возвышенностей. А также нет рек и озёр, хотя о них тоже написано. Я родился среди гор и водоёмов, и у нас в Сиэтле они видны отовсюду.

Из-за не слишком богатого словарного запаса Алекс продолжал произносить некоторые фразы и предложения по-английски. Сургона вполне устраивала такая манера беседы, и он сам вставлял английские слова, желая, чтобы смысл речи был более понятен собеседнику.

– Когда мы приедем в Миасс, ты увидишь и горы, и реки, и озёра, – ответил Сургон. – Просто здесь равнинный участок. Не забывай, что Уральские горы очень древние, гораздо старше Кордильер, а потому не такие большие. Но даже там, где на Урале нет хребтов, под ногами подчас скрыты залежи огромных природных богатств: металлов и минералов.

– И золота?

– В том числе и золота. Его здесь добывали с древнейших времён. Некоторые авторитетные учёные считают, что Урал и есть те самые Рипейские горы, о которых неоднократно упоминали античные авторы: горы, откуда к скифам стекало бьющее фонтанами золото. Другие античные источники связывали Урал с Гипербореей – местом, где в вечном счастье жил полумифический блаженный народ гипербореев.

– О, – закатил глаза Алекс, – это было слишком давно.

– Ну, да, – иронично заметил Сургон, – ведь американцы считают, что история человечества началась с высадки первых колонистов в Новой Англии.

– Просто я хотел сказать, что мой интерес к Уралу не простирается так надолго.

– Кто знает, – неясно ответил Сургон.

– Мне бы хотелось узнать о добыче золота в Миассе, куда мы направляемся, – сказал Алекс. – К сожалению, в отсутствие интернета я не могу получить эту информацию самостоятельно.

В словах Алекса проскользнул укор за лишение его средств связи, но Сургон предпочёл не заметить недовольства.

– Русские нашли золото в Миассе в конце восемнадцатого века, – сказал он, – положив начало периоду, который позже, по аналогии с Аляской, назовут «золотой лихорадкой», а Миасс – русским Клондайком. Ты, как житель Сиэтла, прекрасно представляешь, что это значит.

– «Золотая лихорадка» способствовала экономическому подъёму Сиэтла, – подтвердил Алекс. – Отправляясь на Аляску, искатели удачи следовали через наш город.

– А Миасс сам стал центром «золотой лихорадки». И хотя запасы золота здесь значительно уступали добытому на Клондайке, тем не менее его здесь было немало. Миасские купцы, как гласит легенда, просили царя разрешить им крыть крыши чистым золотом, но получили отказ. В Миассе же был найден один из крупнейших в мире и самый большой в России самородок под названием «Большой треугольник» весом более тридцати шести килограммов. Пытал счастья в «золотой лихорадке» и сам русский царь – император Александр I. Прибыв в Миасс, он лично надолбил кайлом, а затем перекопал лопатой более трёхсот пятидесяти килограммов породы, откуда был намыт золотой песок и преподнесён монарху вместе с золотым самородком, найденным на том же месте днём ранее. В народе самородок получил имя «Подкидыш».

– Царь заслужил «Подкидыш», он много потрудился, – засмеялся Алекс.

– Профессия «золотоискатель» по-русски чаще произносится как «старатель» – тот, кто много старается, трудится. И император в полной мере испытал на себе труд старателя. Произошло это в день осеннего равноденствия, который, кстати говоря, вновь приближается. В тот же день, поднявшись на гору Ильменского хребта, император высочайше изволил оглядеть свои владения в двух частях света… Ты ведь знаешь, что граница между Европой и Азией проходит по Уралу? – спросил Сургон.