Черты лица заострились еще сильнее, частично видоизменилась черепная коробка, удлинившись, деформировавшись. Нижнюю челюсть вытянуло вперед, гипертрофировав клыки, наезжающие друг на друга сплошным игольчатым частоколом. Руки, увенчанные нездорово набухшими суставными сумками, болтались немного ниже колен и пальцы… их словно переломало в труху, после чего кое-как склеили обратно, присобачив перочинные ножи черных когтей.

И сейчас это существо, учуяв живых сородичей, могло помочь мне.

Я заулыбался.

Вечер перестает быть томным.

Глава 5. П

Я на первом этаже.

Скрючился в позе вертикально стоящего эмбриона под подоконником самого большого окна. Точнее самого большого проема, ощетинившегося неровными каменными сколами. Надеюсь все выгорит — безумие уже подсыпает мне в височные доли картинки с видом того, как я выпрыгиваю, дабы с лихой удалью порубить всех супостатов, но по итогу цепляюсь за острый край, сдирая мясо до костей и падая мордой в грязь, ломая нос, челюсть и что-то еще, из-за чего могу только кричать в небо и ждать покуда добрые гоблиноиды не вскроют мне глотку. В какой-то момент безумие ухватило за хвост шальную мыслишку, порожденную тем центром моего организма отвечающего за удовольствие. Так уж повелось, но женщины у меня довольно длительное время тупо не было. Гнев захватил часть извилин, отвечающих за воображение, отчего я мог наяривать в две руки исключительно на сцены концентрированной жестокости, а не на всякие там письки и сиськи. Но половая система не рассосалась окончательно — и вот ее подмяло под себя безумие. Безумию нравились извращения, и если в некоторых моментах наполненных садизмом они сходились с гневом во взглядах на прекрасное, то в остальном…

Я скрипел зубами, чувствуя как по пасти расползаются вымазанные в слюне крошки эмали. Но нужно ждать, дождаться когда умертвие поможет мне устроить маленький блицкриг, а пока… а пока смотреть мультики, мать его.

Я не знаю мотивов безумия, вполне возможно, у него их нет в принципе, творит херню чисто по приколу, не запариваясь даже настолько простой мотивацией как у гнева. Если голоса хотят выжить, ненависть убивать, я где-то посередине между вышеназванными, то сумасшествие… психи они на то и психи, что не поддаются логике, а может у них есть своя, но чудовищно искривленная.

Безумие задумалось — а есть ли гоблины-телки. И если есть, то какие? Вдруг подфартит и они окажутся из разряда фэнтези фан-сервиса, когда мужчины экзотической расы — конченные уроды, пострашнее меня будут, а мадамы — вполне дрочибельны и даже ебабельны, лишь бы какой местный СПИД не подцепить. Размышления безумия часто перескакивали с темы на тему, подчиняясь неведомым мне ассоциативным цепочкам. СПИД как-то плавно перетек в тему гандонов. В бородатые времена далекой древности вместо привычных резиновых изделий использовали какие-нибудь кишки баранов. Потрошили овечку, доставали требуху, что-то проворачивали с ней и натягивали на вставший половой орган в качестве "носочка". Идея кого-нибудь расчленить понравилась гневу, но последующее предложение привело к закономерному ответу в виде "Фу, бля". Гнев не любил секасы — только насилие, только хардкор. Кажется, только я и голоса осознаем, что сейчас как бы немного напряженный момент и нужно быть готовым в любой момент либо свалить, либо порубить кого-нибудь в капусту.

Безумие не унималось. Сейчас оно вплотную заинтересовалось шансом того, что я могу потерять анальную и оральную девственность. Ебаный извращенец. Голоса немного не поняли прикола орального изнасилования, ну типа — откуси. Да, в его парадигме выживания любой ценой, тесно смешанной с позывами гнева, каннибализм стоял не на последнем месте. Сумасшествие кинуло картинку того, как это может быть. Воскресило в моей памяти те момент, когда я в теплой постельке в собственном домике надрачивал на главную страницу "Порнохаба", о нет, сводный братик, я застряла!.. во прикол будет для гоблы, если я застряну в дырке выбитого окна… голоса снова протупили момент — как я могу там застрять, если оно почти в два квадратных метра? Но безумию поебать, художественные условности, епта. Трое гоблинов пристраиваются спереди — один на рот и двое на руки, остальные сзади, по очереди или разом, никакого гейства — чисто мужской секс. Какие у гоблинов члены?.. мне захотелось блевануть, даже горький привкус желчи почувствовал, подкатывающий к горлу. Слишком мерзкие и слишком подробные картинки рисовало сумасшествие, щедро дополняя их мазохизмом и не каким-то ванильным из разряда декоративной плеточкой по ебалу, а таки уголовно наказуемых за причинение человеку увечий средней и летальной тяжести. Блять, это пиздец. Сука, найду врача и вырежу себе кусок мозга — а хули нет? Вряд ли будет что-то хуже.

В какой-то момент это надоело гневу, ему была совершенно чужда концепция "занимайся любовью, а не войной". Он вспыхнул яростью и безумие отступило, вгрызаясь в кинутую мною кость мыслеобраза о блондинке. Смотреть "фантазии" на тему того, как я развлекаюсь со вполне привлекательной дамочкой куда приятнее чем образ того, чем можно пытать людей. Но сумасшествие не умело останавливаться на малом, живя по принципу "педаль в пол", набирая обороты и по итогу вместо того, чтобы наслаждаться тем, как горячий язычок полирует мне головку члена, пришла картинка того насколько же приятно может быть ебать кого-то в глазницу, ощущая неровности костной ткани, мягкость лоскутов кожи и студень глазного яблока.

Навязчивые мысли, отвратные для всего внутреннего естества встречаются и у адекватных людей, но точно, блять, не в формате Три-Дэ. Ты их отгоняешь, пытаешься не вспоминать о них, но они стаей стервятников кружатся в стенках твоей черепной коробки. Вообще занимательная херня — задумались голоса. Почти все обитатели моего разума имели доступ к моей памяти, правда, ее целостность оставляла желать лучшего, но тем не менее. Голоса выхватили обрывок мысли о каком-то психологе, утверждающем, что то, что человек больше всего ненавидит, является тем что в тайне и любит, и вполне возможно хочет жестко отодрать без гандона и вазелина. Во всех смыслах спорное заявление. А че, типа, если ты хочешь вырвать кадык Гитлеру за концентрационные лагеря, где твой дед от голода загнулся, то ты сам того не зная, оказываешься типом со свастонами на плечах и вскинутой зигой? Занимательно…

Я хотел бить себя топором по голове, силясь изгнать зародыши новых личностей, созданных на основе моих собственных. Когда-нибудь я сам себя грохну или специально подставлюсь под удар. Когда-нибудь я окончательно слечу с резьбы, еще сильнее чем сейчас.

Безумие заржало, горстями сырой грязи впихивая в мои