Он щелкнул «отправить» и стал смотреть, как его профиль загружается. Ему показалось, что прошла лишь миллисекунда, и вдруг посыпались послания от женщин:

Привет!

Алё!

Как дела?

(смайлик с изображением высунутого языка)

(смайлик с изображением багрового дьявола)

Шутливо подталкиваю тебя локтем!

(смайлик с изображением больших круглых глаз)

(смайлик с изображением шутливого лица)

(смайлик с изображением баклажана)

(два смайлика с изображением багрового дьявола)

(смайлик с изображением сыщика)

(смайлик с изображением женщины, танцующей, вероятно, самбу, в вечернем платье)

Потрахаемся?

Ну что ж, друзья, в те выходные из его жизни выпал целый день. А может, полтора? Два? Наш общий друг Сет звонил ему дважды, и оба раза звонок переключался на автоответчик, но не сразу – Тоби явно отклонял звонок, увидев, что это Сет. Солнце вставало и садилось, Тоби осознавал, что ему уже час хочется в туалет, в какой-то момент он подумал, не заказать ли доставку из китайского ресторана (курица и овощи на пару, водяных каштанов не кладите, пожалуйста), но большей частью его несло по волнам полученных сообщений. Женщины хотели отвечать LOL на каждую его шутку, посылать ему подмигивающие смайлики и картинки и воспламенять его усталое сердце пошлыми намеками. Некоторые посылали смайлики в виде больших улыбающихся или подмигивающих лиц. Некоторые составляли целое либретто из смайликов, например: (женщина с поднятой рукой) (мужчина – строительный рабочий) (мужчина и женщина) (ванна). Эта цепочка возбудила его просто невыразимо. Он свайпал и свайпал, пораженный до глубины души количеством сообщений. Лицо, лицо, лицо, лицо, фото в полный рост, лицо, лицо, только ключицы, лицо, лицо, лицо, только щель между ягодицами, лицо, язык, грудь сбоку, господи-боже-мой одни только губы, лицо. Лишь вечером второго дня, когда стемнело, Тоби осознал необходимость что-то предпринять по следам хотя бы некоторых диалогов. До него это дошло только потому, что женщина, с которой он в тот момент обменивался сообщениями, написала: «Так что, я увижу когда-нибудь вживую эту симпатичную мордашку или нет?» Он понял: то, что происходит в его телефоне, теперь раскаленном и покрытом потеками, происходит и в реальной жизни. Он ненадолго поднял взгляд от телефона и почувствовал, с каким усилием его взгляд перестраивается, наводясь на комнату вокруг. Улыбка не сходила с его лица много часов подряд, но он огляделся, и оказалось, что вокруг темно, и он немного запаниковал, вдруг вспомнив, что мир никогда не стоит на месте, что его движение вперед непременно выхватит тебя из состояния бездумного холодца.

Поначалу он весьма великодушно подошел к параметрам поиска в плане возраста. Любая женщина старше двадцати пяти и притом живая представлялась ему подходящей добычей. Но он быстро уставал от молоденьких. Дело не в том, что ему было больно смотреть на их молодость, их еще упругую и светящуюся изнутри кожу, их восторг при виде игривой, как на пружинках, складочки между их же ягодицей и бедром. Хотя, безусловно, ему было больно на это смотреть. Дело не в их явной уверенности, что они будут такими всегда. А может, они как раз знали, что это не навсегда, и торопились насладиться, пока можно. Второй вариант был бы еще хуже, потому что… ну у кого хватает мозгов понимать, что молодость – это не навсегда, и ловить момент? Дело в том, что Тоби просто не мог быть с женщиной, не до конца осознающей последствия, не понимающей, что мир все равно возьмет свое и сделает с тобой все, что хочет, несмотря на все твои кропотливо составленные жизненные планы. Научиться этому невозможно, пока сам это не проживешь. Никто из нас не способен это осознать, пока сам этого не проживет.

Тоби все знал о последствиях. Сейчас он в них жил. До и после случайных встреч для секса у него происходило нечто вроде общения. Он быстро узнал, что в результате такого общения ему сразу хочется сдохнуть. До сорока лет люди были оптимистами. Будущее представлялось им лучезарным; они не желали верить, что оно с пугающей точностью повторит их настоящее. В них была мобильность. Для Тоби мысль о чужой мобильности была сейчас непереносима.

И еще почти все они до сих пор хотели детей. Даже те, которые притворялись, что не хотят, движимые странным желанием казаться крутыми, или безбашенными, или неуязвимыми, или еще какими-нибудь, или больше похожими на мужчин, раз уж этого хотят сами мужчины. Этим молодым женщинам легко было задурить голову добротой, а Тоби не хотел беспокоиться о том, что, общаясь с женщиной, невольно спровоцирует в ней ожидание какого-то развития, движения вперед и вверх. Он сейчас не представлял себя ни в каком развитии, тем более в движении вперед и вверх. Он знал, что среди мужчин в его ситуации такие взгляды непопулярны. Наш общий друг Сет, например, едва ли поверил бы, если бы Тоби поделился с ним этими соображениями. У самого Сета диапазон поиска по возрасту в HR был выставлен на «от двадцати до двадцати семи», несмотря на то что Сету, как и всем нам, был сорок один год.

– Почему не начинать с девятнадцати? – спросил Тоби. – Или даже с восемнадцати? Закон этого не запрещает.

– Я не извращенец, – ответил Сет, хотя буквально сотни женщин единодушно отнесли бы его именно к этой категории.

Итак, Тоби сменил диапазон возраста в параметрах поиска на «38–41», а потом, подумав «а, пропади все пропадом», – на «40–50», и именно тут наткнулся на золотую жилу: снедаемых неутолимым желанием, интересующихся сексом женщин, которые были не прочь попробовать что-то новое, и при этом их лица не будили в Тоби экзистенциальных вопросов о юности и ответственности за собственные поступки. Здесь он нашел женщин в основном разведенных, свободных от семейных обязанностей и обретших потрясающее второе дыхание, энергию, бурлящее в крови изумление новым возможностям, которое Тоби чуял даже через телефон, как струю феромонов.

Во встречах с ровесницами были и другие плюсы. Их фото на аватарах, в отличие от фото молодых женщин, не выглядели так, будто взяты из порножурналов. Только эти странные миллениалы почему-то считали, что прикушенная губа, или полузакрытые глаза, или откинутое куда-то назад тело (а куда она дела руки?!) выглядят привлекательно, что мужчину заводят лишь полуобморочные, полумертвые, покорные женщины. Может, это и верно для молодых мужчин, своими первыми сексуальными опытами обязанных порнографии. Но не для Тоби. Женщины, которые ставили на аватар приятное фото с улыбкой, глядели прямо в объектив без притворства и жеманства, – вот такие женщины интересовали Тоби. Они начинали с нуля, совсем как он, и просыпались, как птенцы в гнезде, у которых только что открылись глаза, – тоже как он. Медленно-медленно он стал прозревать в их фото и профилях путь к дальнейшей жизни. «Они как будто показали мне дорогу, – рассказывал он. – Как будто вывели меня к следующей версии меня самого». Благодаря этим женщинам и их уверенности в себе он увидел, каким маршрутом сможет снова войти в жизнь.