Николь покачала головой. Она пока не имела представления, что скажет. Если ей повезет, возможно, Фокс ограничится Марбо и оставит Вэлмар в покое.

Правда, в такое верилось с трудом. Невозможно представить, чтобы человек не соблазнился столь лакомым куском, как процветающий Вэлмар.

— Может статься, он не знает правды. Может, он полагает, что Мортимеру стало известно о грядущей атаке из каких-нибудь других источников.

— Что ж, будем надеяться, — отозвалась старая Эмма.

— Сколько времени, — осведомился Рейнар, — тебе нужно, чтобы решить, что Марбо никакая опасность не грозит, что «стала пора отправляться за истинной наградой — Вэлмаром?

— Здесь есть дела, от которых я не могу отмахнуться, — ответил Фокс, сидя вдвоем с другом в обеденном зале замка.

Они ели хлеб, запивая его элем. — Я должен удостовериться, что люди действительно видят во мне своего нового господина. Кроме того, воины нуждаются в отдыхе. Пусть они наедятся от пуза и хоть несколько дней поспят на скамьях в теплой крепости.

— Ты приводишь жалкие оправдания. Я тебе не верю. В Марбо народ не нарадуется, что ты расправился с Мортимером. Его не слишком жаловали. Любовь Мортимера к мальчикам особенно раздражала людей. К тому же его пристрастие к пьянству последние два года не способствовало укреплению его репутации, ведь он практически не просыхал. Никак не возьму в толк, что могло с ним случиться? Я помню его сильным и крепким командиром, несгибаемым борцом. Тот человек не согласился бы на такую глупость, как принять твой вызов. Он был гораздо хитрее.

— Меня ничуть не волнует, что стряслось с Мортимером. Но я счастлив, что он наконец мертв, я с ним поквитался.

— Скажи, ты получил то, что хотел? Ты чувствуешь себя удовлетворенным?

— Да. Я на большее и не рассчитывал. — Но, сказав так, Фокс покривил душой. Развязка наступила слишком быстро. Неожиданно быстро. Ему не выдалась возможность высказать Мортимеру все, что он собирался ему сказать. Заставить его страдать и мучиться от мысли о содеянном. Вынудить его молить о пощаде.

— Тогда почему бы тебе не пойти и не вкусить плоды своего успеха? — Рейнар бодро подмигнул другу. — Ты мог бы разделить с ней ложе уже сегодня ночью.

«А что, если она меня не хочет?» — возникла в мозгу непрошеная мысль, от которой все похолодело внутри. Он практически ничего не знал о леди Николь, кроме того, что они однажды занимались любовью и обменялись за все время всего несколькими скупыми фразами. Во всем остальном, что не касалось физической стороны дела, они были полными незнакомцами.

— Сегодня мы останемся ночевать здесь, а завтра поутру отправимся в Вэлмар, — сообщил Фокс. — Мы облачимся в полную военную форму и будем готовы к бою. Не исключена возможность, что гарнизон откажется поднять перед нами ворота.

— А кто, по-твоему, прикажет закрыть ворота? — поинтересовался Рейнар. — Неужели ты и вправду считаешь, что кто-то из людей Мортимера способен хранить ему преданность сейчас, когда их хозяин мертв? Ты видел, как нас принимали в Марбо. Они, похоже, очень обрадовались, что ты пришел ему на смену.

Фокс с трудом поборол искушение рассказать Рейнару о насмешках Мортимера. Что, если Николь и вправду предупредила лорда? Если Мортимер говорил правду, Николь может с таким же успехом отказаться сдать замок.

Но он прогнал прочь неприятные мысли. Мортимер нашел свою погибель. И он не позволит лжи грязного ублюдка владеть своими думами, ослаблять волю. Фокс с громким стуком поставил на стол свою оловянную кружку и твердо произнес:

— Завтра. Мы отправимся туда завтра.

Адам Фитцер, смотритель замка Вэлмар, вошел в гостиную, где у зеленого глазурованного окна сидела Николь. Приблизившись к хозяйке, он сделал легкий поклон.

— Миледи, вы позволите мне с вами поговорить?

Николь подняла голову и отложила в сторону вышивание.

Она не любила шитье, но однообразная работа успокаивающе действовала на ее взвинченные нервы.

— В чем дело?

— Только что получено сообщение от де Кресси. Он собирается заявить права на Вэлмар. Он должен прибыть сюда, прежде чем догорит свеча. Что вы прикажете нам делать? Поднять мост и поставить на стены вооруженных солдат? Или гостеприимно встретить де Кресси и его армию?

Приход Фитцера удивил Николь, поскольку тот ее открыто недолюбливал и жаловался, что она превышает свои полномочия. Но у него, вероятно, не было выбора. Теперь, когда Мортимера не стало, отдавать распоряжения стало некому.

Николь на минуту задумалась. Первой мыслью было запереть ворота. Если Фокс узнал о ее предательстве, он должен ее возненавидеть. Трудно даже предположить, что в таком случае он с ней сделает, какое наказание придумает. В страхе перед расправой она не хотела бы сдавать замок. Но разум подсказывал ей подчиниться воле победителя. Она понимала, что отстоять замок они все равно не смогут. А их упорство приведет к гибели людей, страданию женщин и детей. Фокс в конечном счете одержит победу, и все их потери окажутся бессмысленными.

Она покачала головой.

— Нет смысла оказывать де Кресси сопротивление. Если не он, то непременно найдется какой-нибудь другой лорд, кто захочет предъявить права на Вэлмар. В наши беззаконные времена мужчины берут силой то, что прельщает их взоры. И взывать о справедливости не к кому, ведь король Ричард томится в заключении в Регенбурге.

Справедливость?! Николь знала, что, даже если бы король был на свободе, он и тогда не встал бы на ее защиту. Он отдал бы Вэлмар тому, кто заплатил бы ему больше, или тому, кто предложил бы более выгодный политический альянс. Или, возможно, он поступил бы, как и в первый раз, выдав ее замуж за одного из своих фаворитов.

Четыре года назад король отдал ее Уолтеру Мортимеру, честолюбивому молодому рыцарю, который сражался с ним бок о бок при Шиноне. Она помнит свое кошмарное замужество.

Когда она прибыла в Вэлмар в первый раз после свадьбы, ее тотчас заперли в опочивальне и не выпускали оттуда на протяжении нескольких дней. Потом к ней наконец явился Мортимер. Он был пьян. У него заплетался язык, и от него разило вином. Она с ужасом ждала, что он ее изнасилует, что придавит своим большим телом и с ожесточением овладеет ею. Но хотя он пытался возбудить себя рукой, у него ничего не получилось. Он вопил на нее и неистовствовал, обзывал безобразной, отвратительной шлюхой. Затем наотмашь ударил ее по лицу, поранив кольцом ее щеку. Брызнула кровь.

Потом его настроение изменилось, и он впал в задумчивость.

— Я пришлю мужчину, — сказал он, — чтобы сделал тебе ребенка. Мне нужен наследник. Его появление на свет сохранит за мной право обладания твоей собственностью.

Он снова приблизился к ней. Его голубые глаза излучали холодность разящей стали и безжалостность змеи.

— Ты не будешь ему сопротивляться. Ты отдашься ему добровольно. Если посмеешь перечить, я тебя изобью, потом привяжу к кровати и буду смотреть, как он тобой владеет…