— Штраф и условный срок, — ответила Трейси. — Ни дня за решеткой.

— Даже думать забудьте, — фыркнул судья.

— А если Пик сегодня же покинет Нью-Йорк? — спросила Трейси. — С глаз долой — из передовицы вон. Никаких интервью. История растворяется в воздухе. Фьюить!

Судья изобразил на лице легкий намек на улыбку.

— Ваш клиент, значит, еще и фокусник в духе Дэвида Копперфильда, да? Объясните-ка поподробнее.

— Биологический отец Пика берется взять его под свою опеку.

Я так быстро обернулся, что потянул шейные мышцы. Папа уже стоял на ногах.

— Я так полагаю, вы и есть вышеозначенный биологический отец?

— Именно так, ваша честь. Меня зовут Джошуа Вуд.

— Знаменитый альпинист?

— Именно так, ваша честь.

Судья глянул на Рольфа и маму, затем снова перевел взгляд на Джошуа.

— Мистер Вуд, могу я поинтересоваться, много ли времени вы в последние годы провели с вашим сыном?

— Не слишком много, ваша честь, — согласился папа. А если быть точным, то за последние семь лет —

ни разу, сказал я про себя.

— Видите ли, когда Тери и Рольф поженились, — продолжил папа, — мы решили, что для всех будет лучше, если я не буду навязывать Пику свое присутствие.

Я впервые об этом слышал. Правду сказать, я готов был поспорить: папа узнал, что мама и Рольф поженились, не раньше, чем вошел в этот зал. Ну, может, мама ему открытку послала или еще чего. Во всяком случае, на свадьбу его не приглашали.

— А почему вы вызвались помочь в этом деле? — спросил судья.

— Видите ли, ваша честь, Пик мне не просто какой-то знакомый — он мой сын. Настало время мне исполнить родительский долг.

Я круглыми глазами смотрел на маму и Рольфа; они же глядели прямо, не моргая, — не лица, а каменные изваяния.

— А вы что скажете? — спросил судья. Трейси пырнула меня в бок. Я повернулся.

— Кто, я? Судья кивнул.

— Э-э... ы-ы... да это будет просто отлично... ы-ы... ваша честь.

Судья снова переключился на папу:

— Располагаете ли вы достаточными средствами, чтобы воспитывать и обеспечивать всем необходимым четырнадцатилетнего мальчика?

— Мы готовы представить полный отчет по финансовой части, — сказала Трейси, передавая судье большую папку.

Судья принялся листать бумаги.

— Как вы можете видеть, мистер Вуд — весьма успешный бизнесмен.

— Ну, на бумаге, во всяком случае, так и есть, — нехотя согласился судья и снова поднял глаза на папу: — Где вы проживаете, мистер Вуд?

— В городе Чиангмай, — ответил пап.

— Это в каком штате, я запамятовал?

— Это в Таиланде.

Последовала очень длинная пауза. Кажется, водоворот снова завертелся.

— Но Пик же ходит в школу. Как быть с его образованием? — спросил наконец судья.

— В пяти милях от моего дома расположена международная школа, — ответил папа, — и я уже внес его в списки учеников. Он пойдет в следующий класс в августе.

— В данный момент Пик ходит в Школу на Грин-стрит, — сказала Трейси. — Ему осталось выполнить последнее задание за этот учебный год. Задание такого рода, что он сможет легко справиться с ним и в Таиланде.

— Школа на Грин-стрит? Ка-а-а-а-ак любопытно, — впервые за все время судья по-настоящему улыбнулся. — Представьте себе, я и сам ее окончил.

Вот уж в самом деле любопытно! Оказывается, из нашей школы выходят и юристы.

Судья подозвал обвинителей и долго говорил с ними о чем-то шепотом. После этого он удостоил каждого из нас отдельным взглядом, а затем уже объявил:

— Ну хорошо. Сойдемся на следующем. Пик, мы даем тебе условный срок, до дня, когда тебе исполняется восемнадцать. Если в течение этого времени ты преступишь закон в штате Нью-Йорк, это будет считаться нарушением порядка отбывания условного наказания и тебя немедленно поместят в тюрьму для несовершеннолетних, где ты отсидишь остаток срока. Ты хорошо понял?

— Да, ваша честь.

— А кроме того, суд налагает на тебя штраф в размере ста пятидесяти тысяч долларов...

Видимо, на моем лице нарисовался такой ужас, что судья посчитал нужным поднять руку: мол, успокойся, я не закончил.

— Означенная сумма будет зачислена на особый счет и возвращена твоим родителям, когда и если срок условного наказания истечет без нарушений с твоей стороны. — Тут судья посмотрел на моих троих родителей. — Я полагаю, деньги у вас имеются.

— Несомненно, ваша честь, — сказал папа, а мама и Рольф кивнули.

— Однако, коллеги, это не все. Мы добровольно выпускаем Пика из наших цепких когтей, и именно поэтому все нужно сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил, — продолжил судья. — А это значит, я своей властью запрещаю вам всем общаться с прессой на эту тему. Никто из вас не имеет права обсуждать подробности дела ни с журналистами, ни с друзьями, ни с кем. А особенно вам запрещается распространяться о том факте, что наложенный штраф — по сути, залог. Мэрия хочет использовать наш случай, чтобы отбить у потенциальных скалолазов вкус к кретинским выходкам вроде той, что устроил Пик. Иными словами, наша задача — напугать всех так, чтобы больше никто никуда не лазал.

Судья строго посмотрел на меня и Трейси.

— А теперь — фьюить! — сказал он.

Близнецы

СУДЬЯ СКАЗАЛ, что на выходе из зала суда нас ждет толпа журналистов и что поэтому мы должны покинуть здание через черный ход.

Папа ушел первым. Сказал мне, что перед вылетом у него есть несколько важных дел и мы увидимся в аэропорту. Когда мне наконец пришла в голову мысль поблагодарить его за чудесное спасение, он уже был в другом конце коридора, едва не бежал, срывая с себя на ходу галстук с таким отвращением, словно это ядовитая змея. Ничего, подумал я, еще будет время сказать ему спасибо, ведь следующие три года нам предстоит провести вместе.

Мама вручила мне мой паспорт и рюкзак, набитый вещами. Рольф ушел за близнецами.

— Ты приедешь в аэропорт? — спросил я, так и не приходя в себя.

— Конечно, — сказала она. — Но мы не сможем там