Миссис Шилдс посмотрела в экран телевизора. Там показали маму Тимми, на которой был надет фартук. В старых фильмах подобные сцены часто встречались.

И тут с Дженни снова стало происходить что-то странное. Кошмар навалился с такой силой и неожиданностью, словно только что в доме проломило крышу и она приземлилась прямо на ее плечи.

Фартук.

Фартук был белым и тяжелым, словно сшит из парусины. На нем был карман, в который мама клала маленькие твердые конфетки, чтобы Джейн могла протянуть свою детскую ручонку и вынуть сладости, обернутые в шуршащий целлофан.

«Но мама не носит фартуков…» – подумала она.

– Сейчас жизнь совсем не такая, как тогда, – задумчиво произнесла миссис Шилдс. – Слишком много опасностей, и нет Лэсси, чтобы спасать людей. Дженни, ты знаешь, матерям сейчас снятся кошмары о том, что может произойти с их детьми. Ведь есть риск утонуть в бассейне у соседей или сломать позвоночник во время игры в футбол. Я уверена, у всех хоть однажды был кошмар о том, как их ребенка сбивает машина или крадут, когда отвлекаешься на секунду. А твоя мама просто всегда за тебя боялась, понимаешь?

– Почему? – спросила Дженни и заставила себя проглотить кусочек печенья. Рив совершенно неожиданно превратился в заботливого хозяина и предложил ей бутылку содовой.

– Для этого не нужны особые причины, – ответила женщина. – Наверное, потому, что ты была единственным ребенком. У меня до Рива было трое, поэтому я уже успела напереживаться и теперь не волнуюсь по поводу него – слишком много думала по поводу остальных.

Миссис Шилдс и Рив начали шутливо обсуждать, сколько волнений он доставил ей за свои семнадцать лет и сколько еще может доставить в последующие годы.

Дженни осталась у них до конца серии «Лэсси». Финальная сцена эпизода происходила на кухне, где Тимми выпил стакан молока. Никто в старых сериалах не поил детей колой. Финал был счастливым, все обнимались, а собака громко лаяла и виляла хвостом.

– О боже, я опоздала! – воскликнула мама, резко открыв входную дверь. Она никогда не входила через боковую дверь, потому что любила главный вход с большим коридором, элегантными зеркалами и прекрасной мебелью, через который попадала в гостиную. – Ты случайно не начала готовить ужин? Помнишь, что сегодня мы занимаемся украшением тортов? Нам выезжать через полчаса. Что есть в морозилке? Можем что-нибудь разогреть. Ты сделала домашнюю работу? Какие оценки в школе?

Она обняла Дженни и несколько раз поцеловала в щеку.

– Папа уже вернулся?

– Нет.

Девушка смотрела на маму, пытаясь представить ее в виде человека, крадущего в торговом центре чужих детей. Но не получилось. Она могла представить, что ее мать создает фонд для оплаты обучения в колледже своей дочери. То, что эта женщина могла украсть ребенка, совершенно не укладывалось в голове. Тем более она всегда была вежливой, изысканной, любила, чтобы общение с дочерью происходило по всем правилам хорошего тона.

– Не люблю я, когда приходится уезжать из дома вечером, не увидевшись с ним. Ужасно, что мы не можем вместе поужинать. Я читала на днях, что во многих семьях Америки все теперь едят по отдельности – перекусывают на бегу, обходятся куском пиццы или блюдом, разогретым в микроволновке. Так грустно, что члены семьи больше не собираются на ужин за одним столом. И мы стали точно такими же. Не хочу быть такой, как остальные.

«Мы в любом случае не такие, – пронеслось в голове Дженни. – Ты же меня выкрала».

Миссис Джонсон была элегантно одета. Она повесила на плечики свое ярко-красное шерстяное пальто и сняла туфли на высоких каблуках. У нее были длинные ноги с узкой стопой, и женщине всегда было непросто купить подходящую обувь нужного размера и формы. Ноги Дженни были короткими, а ступни – широкими.

«Мы совершенно непохожи, – размышляла девушка. – Чем это объяснить? Тем, что у нас разные гены? Тем, что она мне не родная?»

Она заставила себя подумать об Адаир О’Делл, которая была высокой и худой. При этом ее мать была толстой и неряшливой особой, детьми которой, казалось, могли быть только невразумительные недотепы. И такое встречалось достаточно часто, так что внешнее сходство не имело большого значения.

В этот момент через боковую дверь в дом влетел отец, полный энергии.

– Прекрасная команда! – громко заявил он, после чего крепко обнял супругу. Дженни обычно подбегала к нему, чтоб обнять, но на этот раз почувствовала, что сделала всего полшага в его сторону. – Обожаю этих ребят, они так выкладываются! Из-за дождя пришлось тренироваться в зале. Главного физрука я просто не переношу, а вот уборщик мне нравится, и он мне всегда помогает. Поскорее бы следующая тренировка. Какой у них громадный потенциал! Сегодня едим пиццу из микроволновки? Вы куда собрались? Я что, даже не поговорю с моей дочуркой? – Он сделал вид, что обводит ногами футбольный мяч около ступней Дженни.

– Папа, перестань, – попросила она.

– Чего ты смущаешься, когда здесь нет никого, кого можно стесняться? Вот что: я то же самое исполню, когда рядом будут твои друзья, просто так, для сравнения.

– Ну спасибо.

– Мы едем на курс по украшению тортов, – объявила мама.

– Думаешь, это подходящий курс для человека, который, как ты, помешан на собственном весе? – спросил отец.

– Я же не собираюсь их есть, – заявила мама.

– Понятно, – сказал отец. – Тогда ешьте ваш замороженный фастфуд, а я приму душ и приготовлю себе настоящий ужин. Люблю вас. Успехов! Привезите мне кусочек торта, и чтоб глазури побольше, – произнеся это, он начал стремительно подниматься по лестнице.

«И говорят гораздо больше меня, они находятся в постоянном диалоге. Мне же больше нравится слушать, чем говорить».

Курсы проходили в столовой при бассейне. Когда Дженни с мамой пришли, в нос ударил знакомый запах хлорки и пота.

– Помнишь свои занятия плаванием? – спросила миссис Джонсон. – Слава богу, ты охладела к ним. Мы с другими матерями часами сидели в ожидании окончания тренировки. Во время соревнований было совершенно невозможно определить, где ты, да и заканчивались заплывы через пару минут после начала. Какое я испытала облечение, когда ты начала ездить на лошадях. Кстати, не хочешь снова этим заняться?

– Точно захотела бы, если бы знала, что в качестве замены ты предложишь этот курс, – ответила Дженни. – Мам, мне совершенно не хочется заниматься этими тортами.

– Ну, мы же не собирается их есть. Это не о том, как пекут торты, а как их украшают.

Они поднялись по лестнице на кухню, на которой днем готовили еду для нищих (сюда мама еще не устроилась волонтером, но, вполне вероятно, скоро сделает это), а по вечерам сдавали под разные кулинарные курсы: японской, китайской, вьетнамской и французской кухни. По сравнению с ними курс украшения тортов выглядел устаревшим.

– Мам, но в них же масса калорий. Это опасное хобби для фигуры. К тому же ты сказала папе, что не собираешься есть.