– Мне очень жаль! Очень жаль! – Бормотала я, как сломанная шарманка, не смея поднять взгляда на хозяина испорченного автомобиля.

Неожиданно мужская рука с длинными красивыми пальцами и запястьем, скрытым за широким кожаным ремешком часов, схватилась за тот же учебник, что и моя. Я резко вскинулась. На меня смотрели большие васильковые глаза под черными бровями, идеальное лицо молодого человека оказалось совершенно спокойным. Волосы в небрежной стрижке падали на лоб. В следующее мгновение в голове вспыхнула яркая четкая картинка:

«… Огромная спальня, смятые простыни, приглушенный свет, темные портьеры. Горячие руки, приоткрытые губы. Красивое напряженно лицо, и синие глаза полные нежности, ожидания, удивления…»

От неожиданности я отпрянула, неловко усевшись на асфальт. Меня затрясло и стало очень неудобно. Видение, буквально кричало о физической близости. Кажется, щеки побагровели, совсем как кумачи, если не ярче.

– Я помогу. – Предложил парень вкрадчиво, собирая учебники, и когда снова раздался ехидный смешок, покосился мне за спину.

– Извините. – Я боялась смотреть на него, чтобы случаем снова не пригрезилось нечто возмутительное, и поднялась, разглядывая носы потрепанных кед. Моя рыжая макушка как раз достала до подбородка молодого человека. – Я не грациознее слона в посудной лавке! Давайте договоримся, я оплачу замену стекла…

Даже без знания логики и высшей математики становилось понятно, что понадобится лет восемьдесят, чтобы накопить жалкую стипендию на запчасти к дорогой игрушке.

Не обращая внимания на мой лепет, парень разражено всучил мне стопку книг. У меня вышло только кивнуть в знак благодарности и поспешно подставить колено, когда башня из учебников угрожающе накренилась.

– Твой? – Молодой человек с искренним омерзением зажимал двумя пальцами разбитый мобильный телефон, у которого микросхема отвалилась от корпуса, и по асфальту рассыпались кнопки. Одна циферка чудным образом провалилась в дырочку на стекле автомобиля и одиноко лежала на черной «торпеде».

– Ээээ, был. – Смутилась я, запнувшись. – Новым.

Пока в моей голове складывался удобный предлог для побега, красавчик внимательно заглянул в мои бегающие от конфуза глаза, и неожиданно спросил:

– Тебя ведь Катя зовут?

– Что? – Опешила я, как если бы он вылил мне на голову ведро ледяной воды, а потом насмешливо хмыкнула, дернув уголком рта: – Ну, да. Катя.

Признаться, Пашка не нашел лучшего времени, чтобы вкатить на стоянку, едва выруливая в узком пространстве. Он остановился рядом с нами и опустил стекло у пассажирского сиденья. Из окна на меня смотрела его круглая улыбчивая физиономия с порезанной при бритье щекой и большим сломанным носом.

– Сашка, привет! Закидывай в машину свой гранит науки!

Я испуганно оглянулась на брюнета, от удивления у того изогнулась бровь.

– Это тоже. Твое. – Он поднял с помятого капота развалившийся на отдельные потрепанные листики том Бердяева и положил поверх стопки в моих руках.

– Да, спасибо. – Я поспешно отвернулась, вывалила учебники через окно в салон автомобиля приятеля и передала ему рюкзак. – Ладно, ты езжай, я через полчаса буду.

– Хорошо. Значит, через час жду. Ты красная, как пионерский галстук. – Весело подмигнул Пашка, измываясь.

Приятель искренне считал мой страх перед легковыми автомобилями легкой формой шизофрении, но лишний раз не спорил.

Я почти бежала к метро, обгоняя студентов, и шкурой ощущала внимательный взгляд, буравивший точку между лопаток.

К тому времени, когда я добралась до выставки, проходившей в старинном кирпичном здании, напоминавшем логово с привидениями из фильмов ужасов, то солнце окончательно спряталось, нагнав прохлады. На фасаде дома, бывшего прежде пивоваренным заводом, висел огромный плакат с изображением прекрасной полуобнаженной женщины на метле, за ее спиной скалилась полупрозрачная физиономия Бабы-Яги. Паша стоял, прислонившись к капоту седана и, кажется, сильно утомился ждать. Увидев меня, он просиял:

– Да, ты делаешь успехи, брат. Опоздала всего на двадцать пять минут!

В маленькую узкую улочку не торопились пешеходы, и двери в здание выглядели безжизненными. У меня возникло ощущение, что этим вечером мы оказались единственными сумасшедшими любителями потусторонней чепухи, желавшими пощекотать себе расшатанные нервы.

– Ты чего такая задумчивая? – Пашка чмокнул меня в щеку, от него пахло сладким одеколоном и сигаретами.

– Гранит науки оказался тяжелее, чем я могла предполагать. – Призналась я, приглаживая волосы. Как ни странно, сегодня рыжие пряди лежали аккуратно, а не торчали в разные стороны.

– В смысле?

Взявшись за руки, мы направились к стеклянным дверям, которые для нас гостеприимно открыла вполне живая мумия, замотанная в серые бинты. Фойе выглядело очень колоритно: в погруженном в полумрак помещении застыли подсвеченные восковые фигуры графа Дракулы и очаровательной вампирши, выставившей длиннющие клыки. С потолка в самом центре, где обычно висит люстра, болтался на веревке самоубийца. Я округлила глаза, похоже, развлечение окажется гораздо нелепее, чем представлялось вначале. Как раз в духе Паши, он любил подобные зрелища до дрожи в коленках.

– В смысле? – Задрав голову, я рассматривала вытаращенные глаза куклы, изображавшей висельника. – Помнишь черное спортивное купе?

– Угу. – Хмыкнул в нетерпении приятель.

– Так вот я расколотила мобильный телефон. Он как-то очень неудачно упал и разбил этой машине лобовое стекло.

– Как разбил?

– Вот так, сама не понимаю как. Это же телефон, а не камень. Был.

– А я-то думал, что тот красавчик приставал к тебе. – Протянул приятель в притворном сожалении. – Как увидел, несся на всех парусах спасать подругу детства, а оказывается наоборот.

– Как ты думаешь, сколько стоит стекло у «Ауди»? – Я с надеждой покосилась на довольно улыбавшееся круглое лицо Паши.

– Признайся, Антонова, тебе так понравилась его машина, что зависть взяла? – продолжал он ерничать.

– Не смешно!

Столкнувшись с мохнатыми лапами, незаметно и подло высовывавшимися, я отскочила и налетела на приятеля, испуганно охнув.

– Здорово, да? – радовался тот, впившись жаждущим взглядом в портрет полуобнаженной женщины.

– Надеюсь, что меня не заберут отсюда смешливые парни в белых халатах. – Буркнула я себе под нос, оглядывая очередной темный зал с множеством картин на стенах.

Со всех сторон на нас смотрели прекрасные печальные ведьмы, одинокие и легкие. На полу светилась нарисованная специальной краской шестиконечная звезда, заключенная в круг. Из динамиков лилась тревожная музыка, добавляя жути. Как ни странно посетители на необычной экспозиции имелись, и они, словно зомби, проходили от картины к картине, задумчиво разглядывая портреты, и перешептывались, делясь впечатлениями.