тебя, — нисколько не обиженно ворчит Богдан, падая обратно на свой стул.

— Мы по делу пришли, а не паясничать, — отзывается Леонид, поправляя очки и внезапно становясь похожим на Кролика из Винни Пуха. Слава едва не фыркает, пряча усмешку в кулак и прикрываясь кашлем. Ассоциация оказывается слишком внезапной.

— Итак, все мы уже знаем, что имеем дело с Таутай-лак. Кто по какой-то причине ещё не в курсе может посмотреть, здесь всё есть.

Сабина выкладывает на середину стола ту самую папку, что Слава листал по дороге. Богдан тут же тянется, забирая её себе.

Слава отмечает, как тот морщится, заглянув внутрь, и тут же возвращает её на место. Леонид рядом реагирует на фотографии гораздо спокойней, рассматривая сначала их, а затем уже текст.

— Убивает она языком. Как и разделывает добычу.

— Похожа на сатира, только баба и без рогов. Прости, Сабин, если что, — продолжает за ней внезапно Они. — Если верить мифам, то язык не только её оружие, но ещё и уязвимое место.

«А ты подготовился, — мысленно присвистывает приятно удивлённый Слава, смотря на по-деловому собранного сейчас Они другими глазами. — Тоже в интернет заглянул?»

— А ещё, что убить её можно лишь когтями Жезтырнак. Ни у кого, случаем, не завалялся хотя бы один, нет? — недовольно поджавший губы Леонид обводит взглядом охотников, словно строгий воспитатель детсадовцев. — По легендам и на оборотней нужно ходить только с серебром, но на самом деле завалить их можно и другими способами. Тут так же.

Внутри поднимается колкое недовольство, но лишь получив от Сабины шлепок по колену, Слава понимает, что сжал руки в кулаки и почти готов был подняться с места.

«Ты слишком остро реагируешь, — напоминает он себе, принудительно разжимая кулаки. — Охотник не должен так реагировать. Веди себя как они».

— Ты забываешь кое о чём, — выдохнув и заставив себя успокоиться, отмечает Слава, встречаясь с Леонидом взглядом и даже не думая отступать. — По одной версии у Жезтырнак были медные когти, по другим латунные, что в принципе без разницы и там и там есть медь.

— Ты веришь в сказки? — не сдаётся Леонид и Слава растягивает губы в ядовитой усмешке.

— Ты охотишься на эти, как ты сам выразился, сказки.

— Прекращайте, — требует Сабина, хлопнув ладонью по столу. — Развели детский сад. Эдуард?

— А ты ничего, — внезапно замечает Они, и в голосе его больше нет ни капли недовольства. — Умеешь мозгами пользоваться в отличие от этой палки.

Слава фыркает под шорох раскладываемой на столе карты, но ничего на это не говорит. Тем более что слово уже снова взяла Сабина.

— Тела нашли вот здесь, — она ставит несколько меток-флажков, протыкая новенькую, ещё пахнущую типографией бумагу острыми кончиками кнопок. — Насколько нам известно из полицейский сводок, пропавшие должны были находиться примерно здесь, здесь и вот где-то тут.

В дело идут флажки другого цвета, и Слава придвигается ближе к столу вместе со всеми. В конце концов, он пришёл сюда работать, а не языком трепать.

Глава 3

— Я хозяин радушный, так что койки в вашем распоряжении. Чего пожрать тоже найду, — обещает Эдуард, когда все поднимаются. Карта так и остаётся лежать на столе и, похоже, никто даже не собирается её трогать. — Правда, это я про завтрак, а не про ужин.

— Да ты как всегда, — отмахивается Маша, принимаясь расшнуровывать ботинки рядом с Сабиной. Они о чём-то перешёптываются, однако Слава не прислушивается, оборачиваясь.

Он определённо точно хотел что-то спросить. Слава помнит, что собирался, но вот о чём…

Из головы выбивает мысли, стоит только Эдуарду выбраться из-за стола. Вернее выехать. На инвалидном кресле.

У Славы неприятно царапает что-то под рёбрами от одного взгляда на обтянутые чёрными штанами неподвижные ноги.

— Тебе что, отдельное приглашение нужно? Выбирай койку, пока всё не заняли.

Ворчание Эдуарда возвращает в реальность: к шуршанию за спиной, тихим голосам и хмурому взгляду на ещё молодом лице. Слава на мгновение задумывается, сколько тому вообще лет? Сорок? Меньше? И тут же отмахивается сам от себя. Это не его дело.

— Подарок от гуля, — поняв направленный на него взгляд по-своему, со смешком поясняет Эдуард. — Зато живой, в отличие от некоторых.

«Только вот неизвестно, что хуже» — читается в лице Эдуарда и Слава на мгновение почти согласен. Всего на чуть-чуть, пока не вспоминает, что ему есть к кому возвращаться.

— Падай, давай. Завтра рано вставать.

Слава послушно бросает рюкзак в изголовье первой попавшейся ещё не занятой койки. Подушка тут не предусмотрена, только простенькая, тёмно-серая простыня.

«Минимализм тут явно процветает» — хмыкает Слава, скидывая ботинки и заваливаясь на койку. Глаза он закрывает, как только общий свет в комнате гаснет, оставляя себе на смену пару слабых светильников в кухонной зоне.

* * *

Едва успевший коснуться сознания сон отступает, возвращая Славу обратно в реальность. К спящим вокруг охотникам и к голосам, шепчущимся где-то в глубине комнаты.

Стряхнув остатки сна, Слава напряженно вслушивается, различая сначала более громкий и возмущенный мальчишечий голос, а потом и его собеседника.

«Эдуард? — вспоминает Слава владельца голоса. — Что происходит?»

Внутренняя подозрительность поднимает голову, чтобы почти тут же отступить. Стоит только Эдуарду устало, будто уже не в первый раз, сказать:

— Нет. Завтра ты остаёшься здесь.

— Почему? Я уже взрослый, — чуть громче нужного обиженно начинает мальчишка и смолкает после недовольного цоканья.

— Тебе шестнадцать.

— Не четырнадцать же, — уже гораздо тише ворчит мальчишка. — Отец в курсе, вы это знаете. И про то, что это не первая моя охота, тоже.

«Шестнадцать?..»

Про то, что это не первая охота Богдана он знает. Иначе бы фото мальчишки просто не попало в папку, однако… В полученных им бумагах был другой возраст. Это Слава прекрасно помнит.

Койка под ним тихо скрипит от неудачного движения и голоса тут же смолкают, вызывая желание ругнуться. Однако Слава делает вид, что лишь сонно возится, чуть подвинувшись к краю и повернув голову.

«Я сплю, честно-честно сплю, продолжайте» — просит он, замирая и снова