Кто-то всхрапывает совсем рядом и тут же затихает, а разговор всё не возобновляется.

«Ну? — подбадривает Слава, глядя на пустую койку напротив. — Продолжайте».

— Мне плевать со скольки лет тебя отец таскает, я уже говорил, — словно подчиняясь его безмолвному приказу, нарушает тишину Эдуард. — Эта тварина слишком опасна для твоей вертлявой задницы. Посидишь здесь. Жердине я сам завтра скажу. Не нравится, можешь обратно к отцу валить. Пусть хоть на самого чёрта тебя берёт, это его решение и его ответственность

— Вот именно! И он меня сюда отправил!

— Тише ты! — шипит Эдуард.

Славе кажется, что он даже чувствует чужое желание садануть рукой по столу. Он бы и сам так сделал. Ребёнок на охоте…

«Давно ли ты сам был ребёнком?» — смеётся внутренний голос, заставляя Славу досадливо поморщиться. Примерным ребёнком он никогда не был. Зато у него были прекрасные тормоза в лице Демида.

— Разбудишь всех.

— Ещё раз заснут. То, что я тут самый молодой не значит, что мной можно помыкать и запрещать что-то.

— Это не увеселительная прогулка, ребёнок.

— Я не ребёнок, — Богдан свистящим шёпотом чеканит каждое слово. — Завидуете, что я могу пойти на охоту, а вы уже нет?

Слава сглатывает появившуюся на языке горечь и невольно сжимает кулаки. Он даже не представляет, каково Эдуарду слышать такое. Слава ждёт взрыва или отповеди, но тот ведёт себя всё так же спокойно и сдержанно. Только голос меняет свою тональность, давая понять, что слова Богдана его всё-таки задели.

— Иди спать.

Слава закусывает губу, невольно вспоминая, каким засранцем и сам бывал в подростковом возрасте. Особенно когда внутри бурлила и требовала выхода обида.

Приближающиеся шаги сбивают готовые вырваться на свободу воспоминания, и Слава спешно прикрывает глаза, делая вид, что спит.

Лёгкий ветерок касается лица, когда мимо проходит Богдан, а в следующее мгновение чуть в стороне слышится топот по лесенке и тихий скрип, возвещающий о том, что тот забрался на кровать.

Слава, больше не таясь, переворачиваясь на спину, отодвигается от края и переплетает пальцы на груди. У него есть о чём подумать, однако вспугнутый разговором сон возвращается, затягивая Славу обратно в свои объятия.

— Подъём!

Требовательный, громкий голос вытряхивает Славу из сна моментально. Он едва не скатывается с кровати, удерживая себя в горизонтальном положении лишь на чистом упрямстве и уверенности: быстрый подъём вызовет вопросы. Для охотников Слава дилетант. Возможно с зачатками боевой подготовки, но точно не такой как они.

Поэтому вместо того чтобы подняться он лишь разлепляет глаза, сонно щурясь в металлическое перекрытие второго яруса.

— А тебе что, персональное приглашение надо?

Слава наконец-то узнаёт Эдуарда и, чуть повернув голову, убеждается в правильности своего предположения. Тот хмуро смотрит в ответ, вкатив кресло между кроватей.

— В письменном виде, пожалуйста, — бормочет Слава, сцеживая зевок в кулак и всё-таки поднимаясь. — Где можно умыться?

— Очередь, — насмешничает Эдуард, и морщинка меж его бровей тут же разглаживается. — Будешь больше клювом щёлкать и не позавтракаешь, птенец.

Слава какое-то время смотрит вслед уезжающему Эдуарду, прежде чем подняться и глянуть на часы.

— Серьёзно? Она что убежит куда-то?

Тонкие стрелки показывают без четверти пять, он спал всего каких-то четыре часа.

— Можешь просто никуда не ехать, — участливо предлагает Они, закидывая полотенце на плечи, и Слава едва сдерживается, чтобы не показать неприличный жест в ответ.

— Итак, — начинает Сабина, когда Слава наконец-то умывается. — Мы не можем быть уверены на счёт времени активности Таутай-лак, но темнота нам не помощник, так что давайте постараемся сделать всё до сумерек. Эдуард, поделишься коллекцией?

— Разоряете, — бурчит тот, впрочем, без какого-либо недовольства. — Эдуард, дай то, Эдуард, дай сё…

Слава вопросительно вскидывает брови, но поймавшая его взгляд Маша лишь усмехается криво, кивая вслед уже добравшемуся до кроватей Эдуарду.

— Сейчас будет магия, — шепчет она, подступив ближе.

Именно этот момент выбирает Эдуард, чтобы сунуть руку между кроватей и, похоже, на что-то нажать. Тихий щелчок касается слуха, а Эдуард уже выдвигает из-под двух нижних кроватей невысокие ящики.

«Это я что, спал на целом арсенале?..»

— Я ж говорю, магия, — смеётся Маша, первой подскакивая к ящикам с оружием.

— Берите что надо. В разумных пределах, конечно.

Винтовка, пара стечкиных, макаров и, кажется, глок. Ряд ножей и… арбалет.

Слава осторожно, рукавом толстовки, берёт ближайший, чтобы убедиться — номер спилен.

— Есть чего опасаться? — по-своему понимает его действия Леонид. Очки бликуют, отражая свет лампы под потолком, когда он чуть поворачивает голову.

Слава осторожно возвращает пистолет на место. Нет, огнестрел он возьмёт только из рук того, кому хоть сколько-нибудь доверяет.

— Так как? — настаивает Леонид, и Слава режет по нему взглядом.

На языке так и вертится ответ, однако он понятия не имеет, как на признание отреагируют. Вряд ли полиция охотникам товарищи. По крайней мере, большая её часть.

— Не лезь, — советует Сабина, уверенно забирая тот самый пистолет, что только что Слава вернул на место, и выщёлкивая магазин. — Патроны к нему будут, Эдуард?

— Обижаешь. Найдём.

— Отлично. Нож у меня свой. Разбираем, проверяем, едим и выходим.

— А можно мне арбалет? Можно ведь?

Богдан выглядывает с верхней койки, перевешиваясь через её борт так, что кажется вот-вот и слетит.

Слава отмечает растрёпанные волосы и след от рюкзака на щеке, а потом вспоминает, что внизу его сегодня ещё не видел.

— Обойдёшься, — обрубает Леонид. — Твой в машине.

— Он обращаться-то с оружием умеет? — тут же сомневается Эдуард, пока Маша уводит из гнезда стечкина и отступает, освобождая место рядом с ящиком. — Может лучше пусть останется здесь?

— Нет! — фырчит Богдан сверху, скидывая на пол рюкзак и скатываясь сам. — В машине, так в машине. Не арбалет, конечно, но так тоже неплохо.

— Леонид, — не глядя на Богдана, требует Эдуард.

— Его сам Герман учил. Справится.

«Герман?»

Слава перебирает в уме имена, листая воображаемые