— А можно из соседского? — уточнила Юлька, свято почитавшая чужую собственность.

— А чего ж нельзя? Деньги на то, чтобы его вырыть, Кириллыч в свое время давал. Насос тоже его. Да и нет соседей-то. Старики умерли, а сын их старый дом снес, новый возводить начал, да то ли деньги кончились, то ли время. Стоит бельмом на глазу уже, почитай, третий год, а хозяева сюда и носу не кажут.

Дом на соседнем участке действительно стоял недостроенный. Огромный домина из светлого дерева в два этажа с возведенными стропилами, но без крыши. То есть с одной стороны участок Юльки граничил с владениями Ирины Сергеевны в желтых кудряшках и ее мужа Игоря Петровича, готового помогать только за водку, а с другой — вот с этим вот огромным пустым домом, из которого, казалось, кто-то подглядывал с высоты второго этажа за тем, как тут у Юльки что устроено. Впрочем, глупые мысли о подглядывании она тут же отмела. Кому она может тут понадобиться, в сазоновской глуши?

После накачивания воды и растопки бани Николай Дмитриевич сводил Юльку к деревенскому колодцу, который оказался недалеко, всего через три дома. Проходя мимо них, Юлька без устали вертела головой. Все ей было внове, как будто в тот день, когда приезжала смотреть дом и принимала решение о покупке, она находилась под наркозом.

У крайнего до колодца дома во дворе копошился какой-то молодой парень, лет двадцати трех — двадцати пяти. Был он без футболки, и Юлька по достоинству оценила накачанный торс, руки с ходящими туда-сюда буграми мышц. Парень явно занимался бодибилдингом. Результат выглядел красиво.

Заборы почти по всей деревне стояли не сплошные, новомодные, из металлического профиля, закрывающие участки от чужих взглядов, а сделанные по-старинке, деревянные, штакетные, через которые можно было наблюдать деревенскую жизнь как на ладони. И у Юлькиного дома был такой же забор, и если сначала это обстоятельство ее немного расстраивало, потому что жить на виду она не любила, то теперь ей вдруг стало на это наплевать. Все живут — ну и она будет.

Николай Дмитриевич набрал два ведра воды, показав, как прокручивать ворот колодца, помог донести их до дома и распрощался, сказав, что ему все-таки сегодня нужно съездить в областной центр на работу.

— Вернусь, приглашу в гости, — сообщил он. — Покажу, как я живу. Ну и ты в любой момент прибегай, как помощь понадобится. Если я на месте, то помогу.

После его ухода Юлька помыла оставшуюся от завтрака посуду, поставила на плиту жаркое из картошки с бараниной, чтобы вечером угостить вернувшегося с работы соседа, быстро протерла в доме пол, потому что вообще-то была чистюлей и считала, что распускаться нельзя ни при каких обстоятельствах, даже если живешь не в современной квартире, а в старом деревенском доме с рассохшимися полами, неловко ворочая тяжелой кочергой, пошевелила в печке угли, как велел Николай Дмитриевич, а потом с чувством выполненного долга уселась в стоящей посреди двора добротной круглой беседке, которую, впрочем, не мешало бы покрасить, открыла свой ноутбук и погрузилась в работу. Установленную на день норму — четыре часа — она намеревалась выполнить к обеду и снова сбегать искупаться.

Впрочем, поработать удалось не больше получаса, когда внимание ее было отвлечено звонким девичьим голосом из-за калитки:

— Здравствуйте! Могу ли я поинтересоваться, эта собака не принадлежит вам?

В построении фразы было что-то неправильное. Юлька не поняла, что именно, хотя чуткое ухо отметило некоторую странность речи. Она подняла голову и посмотрела на выглядывающую из-за забора девушку невообразимой красоты. Черные гладкие волосы, очень блестящие, струились по плечам, обнаженным благодаря чересчур открытому топу. Джинсовые шортики открывали безупречные ноги, практически не оставляя простора воображению. Лицо, узкое, благородное, очень красивое, привлекало внимание широкими, собольими, тоже очень черными бровями, огромными распахнутыми глазами, в которые словно кто-то налил густого вишневого сока, точеным носиком и высокими скулами. Девушка была очень красива. Юлька невольно залюбовалась, не понимая, откуда такое чудо взялось в деревенской глуши.

На руках у девушки сидела маленькая огненно-рыжая собачка с большими и отчего-то печальными глазами. Юльке, которая очень любила собак, тут же захотелось ее погладить.

— Нет, это не моя собака, — вежливо ответила она, подходя к калитке, чтобы осуществить свое намерение и погрузить пальцы в шелковистую шерстку.

— А вы не знаете, чья она может быть? Мне очень нужно найти ее хозяина.

— Нет, я тут живу только со вчерашнего дня, — покаянно сказала Юлька и распахнула калитку. — А что, этот замечательный пес потерялся? Это мальчик или девочка?

— Я не знаю, — растерянно отозвалась красавица и зашла во двор, пусть и с некоторым опасением. — Она забежала к нам на территорию, а моя мама имеет аллергию на собачью шерсть, поэтому мы не можем иметь возможность оставить ее у нас. И выпустить на улицу ее будет неправильно. Ее разорвут большие собаки, и она погибнет.

— Вы что, иностранка? — поинтересовалась Юлька, потому что говор девушки не давал ей покоя. — У вас акцент очень странный, извините меня за мое любопытство.

— Ничего. Нет, я не иностранка. То есть да, иностранка, конечно. Меня зовут Вероника Джентиле. Мой папа итальянец, а мама русская. Это лето мы проводим в нашем доме, вон там, за шлагбаумом. Хотя вообще-то мы живем в Италии. Просто у папы здесь дела.

— В Сазонове? — изумилась Юлька и даже рассмеялась от подобного предположения.

— Нет, в Москве. — Вероника тоже засмеялась, видимо, оценив всю нелепость сказанного. — О, я вижу, у вас макбук. Вы умеете пользоваться Интернетом. Вы тоже не местная?

— Я купила этот дом два дня назад, — зачем-то пустилась в объяснения Юлька. — Вообще-то я живу в областном центре, а сюда приехала… — она замялась, подбирая нужные слова, — тоже на лето. Правда, мой дом гораздо скромнее вашего.

— А вы были у нас в поселке? Откуда вы знаете, который дом наш?

— Нет-нет. Я просто знаю, что в той стороне, за деревней, расположен коттеджный поселок. Но на экскурсию туда я еще не ходила, хотя и собиралась. Меня зовут Юлия. Хотите, я угощу вас оладьями, да и собачке вашей что-нибудь найдется.

— В том-то и дело, что собачка не моя, — Вероника стала чрезвычайно серьезной. — Может быть, вы можете мне помочь? Я тоже в первый раз пришла в деревню, как вы выразились, на экскурсию. В том доме, — она махнула рукой в сторону огорода Ирины Сергеевны, — на меня накричали. И мне не очень ловко ходить по дворам, спрашивать про собаку. И бросить я ее не могу. Может быть, вы пойдете со мной? Пожалуйста!

Еще пару дней назад перспектива шататься по деревенской улице, заходить в чужие дома и пытаться пристроить собаку вряд ли прельстила бы Юльку, но жизнь в Сазонове отчего-то бесповоротно меняла ее характер. Бросить красавицу Веронику на произвол судьбы она не могла. И рыжую собачку с печальными глазами тоже.

— Ладно, пойдемте, — решительно сказала Юлька. — Подождите только немного, я унесу компьютер в дом. Не хочу оставлять без присмотра.