Но и этому начинанию не суждено было сбыться. И снова оно было прервано криком.

– Тимоха, ирод ты эдакий!

В мою сторону, немного по-утиному переваливаясь с боку на бок, торопливо шагала женщина. Похоже, его мать. Одетая в какую-то кофту, перепоясанная темного цвета шалью, старый платок на голове – все это вызвало во мне некое незаслуженное чувство стыда, что я хожу тут таким вот франтом. Грубая рабочая рука держала старое ведро, в котором что-то бурело.

– Доброе утро, – мне стоило объяснится, что я делаю около ее, судя по всему, дома. – Я тут хотел у вас спросить кое-что…

– Комиссар? – женщина прервала меня, ощупывая взглядом. Я видел, что она не решается налететь на меня, но также понимал, что ей просто очень хочется выгнать меня куда-то. Я лихорадочно вспоминал, что означает это звание или должность.

– Комиссар? Вы имеете ввиду военный? Нет, я не имею к армии никакого отношения.

Но женщина лишь сильнее напряглась:

– Доктор?

Боязнь доктора удивила меня еще сильнее:

– Нет. Я вообще из другой страны приехал. Временно у вас в деревне. Меня зовут Митт. Митт Корнев. Из русских эмигрантов, – добавил я, в надежде, что это может ее успокоить. – Я турист. Ну то есть путешественник.

Лицо моей собеседницы расслабилось, плечи опустились, словно она стравила из себя лишнее давление. Даже взгляд стал мягче, но все еще настороженный.

– Вот оно как. А я смотрю – кацавейка кожаная, ну думаю эти пришли…

Я понимающе улыбнулся. Хотя не понял ничего.

– А где можно набрать воды? – и показал опустевшую флягу.

– Дальше по улице шагай, колодец увидишь. Или в лесу ручей есть. Только заблудишься, наверное.

Тут дверь сарая открылась, явив Тимоху.

– Мам, мам я видел, видел! – захлебывался он радостным волнением.

Женщина вздохнула, повесила ведро ла локоть и критически осмотрела сына:

– Снова весь изгвоздался?

Тут я заметил, что руки юноши были перепачканы чем-то зеленым.

– Сто раз тебе талдычила, вдягай тужурку и шапку, не лето на дворе. Застудисся, потом отпаивай тебя, – продолжала любовно ворчать его мать, поправляя складки на его рубахе. Речь ее звучала с каким-то мягким акцентом, иногда с незнакомыми словами и ударениями. – Вон принЕсла пару тетеревов. ОднОго засолим, дрУгого сегодня сгоношу тебе на вечер.

Присмотревшись к ведру на ее руке, я понял, что бурый цвет его стенкам придавала кровь, а на дне темнели тушки птицы.

– Спасибо за помощь, – мне стало немного неловко присутствовать при семейных делах. – Я, пожалуй, пойду. О, кстати! – как же я мог забыть такое событие, – вы не ощущали ночью вибрацию?

Женщина вопросительно посмотрела на меня.

– Ну я имею ввиду толчки подземные. Земля тряслась и стены… – как человеку, учившему язык, а не впитавшему, мне было проще объяснятся на литературном, более официальном наречии, чем на разговорном. А в этом месте эта разница наверняка ощущается особенно.

– Всяко бывае. Не нашего ума дело. Там, колодец, там, – словно выпроваживая меня, замахала она рукой и отвернулась.

Эта местная запуганность и кротость доставляла мне больше всего хлопот. Даже не пообщаешься, ощущение, что все чего-то боятся, слова даже лишнего не скажут. Словно кто-то постоянно их слушает.

– Пока, Тимоха! – я махнул стоявшему возле сарая парню. Тот расплылся в улыбке и замахал мне в ответ.

– Ходи, ходи домой, – буркнула тетка, подталкивая его к избе. Уходя она бросила на меня еще один вопросительный взгляд.

Пускай немного шероховатое, но первое личное знакомство здесь подогрело мой азарт. Я бодро зашагал дальше по своей улице, возможно единственной в Чернолесье. Черт, забыл про егеря спросить, но возвращаться к матери Тимохи мне не хотелось. Вдоль улицы, шагах в ста не более, был лес, словно стена, за которой находилось свое царство. Впереди замаячил колодец, накрытый крышей, идеально вписывающей его в ландшафт. Когда я приблизился к нему, то боковым зрением заметил движение роще. От колодца прямо в лес вела тропа. Узенькая, но вполне различимая. На ней, среди листьев, можно было увидеть силуэт, с ведром.

_ Эй! Извините! Окажите любезность! – окликнул я фигуру, одетую в длинное серое пальто. Его обладатель обернулся. Это был мужчина лет пятидесяти, как я догадался по морщинам, и первое, что бросилось мне в глаза – он был гладко выбрит. Не заросший щетиной, а именно выбрит. И причёска его не напоминала ворох соломы на голове, по той причине, что волос то и не было. Немного вытянутое, с острыми скулами и утонченным носом лицо отдавало бледностью. Совсем не высеченное атмосферой, как у сельских жителей, имеющих либо медно-красный, либо землистый цвет лица. Мужчина бросил на меня очень резкий взгляд, словно я застал его за каким-то тайным занятием. Попробуем быть попроще:

– Дениса Егоровича не видали? Мне бы с ним переговорить надобно, – выдал я, как мне казалось, идеально стилизованную под данную местность, фразу. Не помогло. Бледнолицый быстрым движением развернулся и шурша скрылся в лесу.

– Подождите пожалуйста! Я не комиссар! – я машинально последовал за ним. Преодолев расстояние от дороги до границы с чащей я с несвойственной мне уверенностью вломился в лес, грубо и непочтительно. За что и был в последствии наказан.

Со всех сторон, словно руки толпы ждавшей своего кумира, ко мне тянулись ветки. Я изворачивался как мог, протискивался боком, пригибался, стараясь не потерять скорость. Впереди что-то мелькало, как мне казалось это был убегающий незнакомец. Уже променявшие ветви на холодную землю листья хрустели под ногами, и я не слышал ничего кроме них и своего прерывистого дыхания. Надо было мне при подготовке к поездке не только тяжелые энциклопедии таскать, но еще и гири. Смешивая это с пробежками вдоль трассы. Глядишь догнал бы старика с ведром воды. Я остановился, упер руки в колени и стал жадно вдыхать и выдыхать воздух, словно хотел исторгнуть из себя что-то. В висках стучало, но дыхание начинало понемногу успокаиваться. Я стоял, рассматривая траву под ногами, листья, какого-то жучка… Минуточку, а где же тропа? Я лихорадочно завертелся на месте. Вокруг был лес и с каждой из сторон он казался одинаковым и абсолютно незнакомым. Везде огромные деревья смешивались молодыми, густо рос кустарник. Ни единого намека на дорогу, просеку, никакого ориентира вроде холма или оврага. За время погони я ни разу не глянул вниз, двигаясь среди деревьев словно в коридоре, который, оказывается, совсем не соответствовал тропе. Поняв, что я заблудился, мой организм ввел мне инъекцию адреналина, который начисто стер у меня все охотничьи и туристические советы первый из которых был – не паниковать. Я развернулся в сторону, с которой я пришел (как мне казалось) и так же яростно бросился пробивать себе путь, ища глазами что-то знакомое. Вот поваленное дерево, было оно на пути? Не помню, хоть ты убей. Понесся дальше. Вот что-то вроде тропы или это просто свободная земля между деревьями так выглядит. Взгляд выхватил белку, смотрящую прямо на меня. Изучив меня взглядом, пушистый зверек укоризненно склонил голову и ускакал по веткам.