предательство, смуту и иные бедствия. Но на веку седовласого, длиннобородого, морщинистого Нейна отпущено уже было предостаточно; упокоился он с миром, и земля, из которой он восстал, была ему пухом. И скорбели гномы молча, стоя многие дни, и вой плакальщиц ещё долго не умолкал. И помогли эльфы гномам с погребением, и склонили головы свои в этот час и в этот миг, ибо Другом эльфов был Нейн; хвала ему во веки и веки.

Свиток #03. Великаны на пороге

— Неспокойно нынче в Гномьем королевстве. — Сказал Мейленггр, отдыхая у себя в саду.

— Что же не так в Гномгарде? — Спросил у него эльф помладше, и имя ему — Кермотт.

— Многое открыто для нас, хоть и не до конца. — Загадочно ответствовал тот, что для Кермотта являлся не просто собеседником, а издавна — главою всех равнинных эльфов. Правда, сейчас гномий мозголом уже сделал своё дело, и Мейленггр уже мало чем соответствовал настоящему эльфийскому королю, окончательно захмелев и опрокинув главу свою на стол.

И тормошил Мейленггра Кермотт и раз, и два; поняв, что бессмысленна его затея, велел он отнести бутылку мозголома обратно на кухню, от греха подальше, а самого короля, взяв под руки, отвёл в его покои, и уложил в кровать, предварительно сняв с того сандалии и омыв ему стопы.

К тому времени, к началу Второй эпохи, на десятый год властвования гномьего короля Ронфутта, лесные эльфы делились на светлых, сумеречных и зелёных, а также на болотных (грибных) и диких, которые селились в горах и были соседями гномам и драконам. Что же касается эльфов морских и эльфов равнинных, то не знали гномы, чем они живут, ибо более-менее тесным оставалось их общение, их дружба именно со всеми лесными эльфами. Торговали гномы со всеми эльфами без исключения, но наиболее желанными гостями гномов были эльфы лесные, и чувство это было взаимным.

Великими шахтёрами и горных дел мастерами стали гномы: они буквально чувствовали породу, легко прорубая штреки и туннели; расширяли пещеры, делая из них прекрасные залы, склады с сокровищами, склады с провиантом. Они продолжали оттачивать своё умение по окончательной обработке камня — его полировке, укладке, резьбы по камню, установке мощных колонн. Рука гнома легко и непринуждённо скользила по граниту, базальту, мрамору, обсидиану, бетонию, метеориту, дракониту.

Во Второй эпохе гномы познакомились с такими элементами, как олово, свинец, сурьма, железо, платина, серебро, золото, цинк, кобальт, никель, алюминий, медь и хром; знали их так же хорошо, как эльфы знали про фосфор, фтор, хлор, серу, кремний, ртуть, красную ртуть, вечнолёд, щёлчерод, магнезию, элизиум, мышьяк, магний, натрий, калий и кальций. Некоторые из этих металлов и неметаллов были известны и тем, и другим ещё в Первую эпоху, но досконально их свойства изучены были лишь ныне. Так гномы стали ещё и отменными металлургами, и была металлургия двух видов — чёрная и цветная. Однако промышленность свою гномы-труженики настроили так, чтобы её отходы не причиняли никакого вреда ни атмосфере, ни литосфере, ни гидросфере, ни биосфере в целом; как они этого достигли, каким образом добились — есть их большая тайна и секрет; извечная для нас, людей, загадка.

Также, гномы начали хорошо разбираться в магии земли, творить её, хотя эльфы и превосходили гномов в магии. Ронфутт всячески одобрял и поощрял гномьих магов, которые занимались производством из металла редких сплавов (помимо более-менее распространённых, вроде чугуния, стали, тантрила, бронзы и латуни), ведь алхимия гномов ни в чём не уступала эльфийской, но и гномы, и эльфы одинаково бились над тем, чтобы найти заветный философский камень, магистерий, который превращал бы в золото свинец и ртуть.

Из чугуния, который есть сплав железа с углеродом, гномы стали делать себе казаны и сковороды. Из бронзы и латуни гномы делали музыкальные инструменты, а из стали… Что они только из неё не делали, но любимым гномьим металлом являлся мифрил, который есть большая редкость в земной коре; ради него стоило спуститься как можно глубже, ведь был он прочен и лёгок одновременно, и титану до него далеко.

Освоили гномы и механику: они буквально жили ею, придумывая так необходимые шахтам всякие механизмы и подъёмные устройства, сооружая капканы, ловушки для дикого зверя и мелкие игрушки для своих чад.

Гордились гномы достижениями своими, ведь их инженеры были заняты строительством дамб, противовесов, створок для огромных ворот. Но более же всего хвалились они изобретением часов, ибо лень им стало сверять время по серебряной звезде, что висела в небе над ними, и свет которой не проникал в глубины, оттого гномы-землекопы особо обрадовались часовому механизму, более всех. Для эльфов гномы сконструировали часы песочные, тогда как сами для себя смастерили часы-ходики, и диковинкой они казались, ибо стрелки шли сами по себе, указывая на цифры, которые также есть гномья новинка. Но эльфы не завидовали этому нисколько, потому что за эльфами — буквы; первые они в этом.

Также, гномы начали развивать и военное искусство, а именно заготавливать из железа боевые топоры, секиры, тяжёлые копья, мечи, щиты, шлемы и кольчуги. Более утонченные эльфы изобрели лук и стрелы, а также арбалет; тяжёлым мечам гномов они предпочитали клинки и кинжалы своего производства, и были те ничуть не хуже — разные методы, разные взгляды приводили к схожему результату. Позднее гномы откроют и порох.

Почему они всё это делали — сказать трудно, ведь никто ни на кого нападать вроде бы не собирался. На земле по-прежнему царил мир; но мир этот был уже другим, ибо драконы, возвращаясь из своих кругосветных путешествий, с каждым разом прилетали со всё более кислой миной на своих мордах — и то, что они были чем-то озабочены, не ускользнуло от проницательных глаз эльфов. Гномы же были более беспечны — только не вздумайте сказать это гному прямо в лицо.

Что же касается драконов, то обитавшие на вершине горы Энгер хвостороги, похоже, были не единственными их представителями — там, дальше, за горами, зоркие эльфы, будучи у гномов в гостях, видели и других, пролетавших над землёй ящеров — злых и агрессивных горгулий, ядовитых виверн, но также и других крылатых тварей — а именно птеродактилей и археоптериксов. Там, по ту сторону хребта, ползали огромные вирмы, перемещали свои чресла хищные динозавры и травоядные диплодоки. Но почему-то ни у эльфов, ни у гномов никогда не возникало желания исследовать те земли, что лежали за пределами их владений — не были кочевниками ни те, ни другие; и как осели