18 кг динамита, которые привезла в Одессу Вера Фингер, были там уже не нужны, но очень пригодились бы в Москве. Так что за ними отправился Гольденберг. Кибальчич отправил Колодкевичу зашифрованную телеграмму, чтобы тот выдал Гольденбергу динамит. Телеграмма гласила: «Не посылайте напрасно вина – подождите моего поверенного завтра утром приедет».

Николай Иванович Кибальчич.

В Александровске Кибальчич дал советы по поводу лучшей организации взрыва и передал индукционную катушку, так как катушка Желябова работала действительно плохо. После этого Кибальчич сразу уехал в Харьков, а затем вернулся в Одессу.

На Харьковском вокзале Кибальчича встретил Дейч. Он увидел, что Николай преспокойно спит на вокзальной скамье прямо на глазах у полицейских, притом что был уже тогда разыскиваемым.

Когда Гольденберг пытался вывезти динамит из Одессы, его арестовали. Его чемодан привлек внимание жандармов на вокзале. При осмотре багажа Гольденберга и обыске его самого подозрения в неблагонадежности подтвердились. Гольденберг пытался бежать, но был задержан. На допросе он назвался чужим именем и отказался сотрудничать со следствием.

18 ноября 1879 года должно было произойти крымское покушение на императора. Желябов, Окладский и Тихонов отправились на железную дорогу. Услышав приближение царского поезда, Желябов соединил батарею с индукционной катушкой, но они не сработали.

Ненужные теперь мины так и оставили в александровской насыпи. Оставалась надежда только на московское покушение.

Тихонова, Окладского и Преснякова – участников попытки александровского покушения – в течение следующего года арестовали и приговорили к смертной казни. Окладский избежал исполнения этого приговора, став предателем. На суде он показал, что взрыва не произошло, так как один из проводов оказался перебит лопатой. Возможно, это сделал один из сторожей, как и заявлял Окладский, а возможно, что взрыву помешал и он сам. Есть версия, что слабовидящий Желябов неправильно соединил провода. Также говорили, что провода могли порвать коровы, случайно пришедшие к насыпи.

Организацией теракта в Москве занимался Александр Михайлов. Ему помогали Софья Перовская и Лев Гартман, которые поселились в Москве под видом семейной пары по фамилии Сухоруковы. Они купили дом, в котором участники покушения могли бы укрыться после его совершения. Туда же привезли большой ящик динамита.

Чуть позже из Петербурга приехал Степан Ширяев. Он привез все остальное, необходимое для технической организации взрыва. Степан поселился отдельно от Перовской и Гартмана, чтобы не вызывать подозрений. Так же, как и Сухоруковы, он стал дворянином Севериновым.

Дом Сухоруковых находился недалеко от железной дороги, по которой должен был вскоре проехать император. Подготовить покушение на него с наименьшими рисками для себя можно было, начав выполнять все работы по подготовке к взрыву прямо из дома, через подкоп.

Конечно, это привлекало бы меньше внимания, но все равно можно было легко обнаружить себя. Да, подкопа не видно, но вот выкопанную землю может увидеть кто-нибудь из любопытных соседей, и тогда-то бед не оберешься. Михайлов, Гартман и Ширяев долго раздумывали над этим и решили, что задачу можно немного облегчить, если сделать подкоп в виде треугольной призмы – так уйдет меньше земли.

Но перед началом выкапывания подземной галереи решили посоветоваться с непререкаемым авторитетом – Кибальчичем. Он находился в это время в Одессе, и туда отправился Ширяев. Сначала в Харькове он встретился с Желябовым и Гольденбергом, который тогда был еще на свободе.

Было ясно, что имеющимися в Москве силами организовать покушение к сроку не получится. На помощь московской группе должны были отправиться Гольденберг и Баранников.

Кибальчич, узнавший в Одессе от Ширяева об идее устроить подземную галерею прямо под железной дорогой, высказался против. Галерея легко могла обвалиться. Лучше было просверлить буравом отверстие для мины.

Ширяев передал Кибальчичу просьбу александровской группы приехать к ним.

Рыть галерею было очень сложно. Это мог делать только один человек, так как она была очень узкая. Потолок галереи необходимо было сразу же закреплять досками, так как он постоянно грозил обвалиться. Землю рассыпали во дворе дома ночью, чтобы не заметили соседи, которые могли донести в полицию.

Начались осенние холодные дожди. Галерею стало заливать. Проезд каждого поезда по железной дороге осыпал галерею. Гартман во время работы под землей держал при себя яд, чтобы умереть быстрой, а не мучительно медленной смертью в случае обвала галереи.

Наконец, начали сверлить буравом отверстие для мины. Поместить ее так, чтобы взрыв был мощным, не удавалось. Тогда решено было добавить еще динамита. Гольденберг отправился за ним в Одессу.

Сложно было не вызывать подозрений соседей. По большей части с ними контактировала только Софья Перовская – Мария Сухорукова. В дом соседей не пустили даже тогда, когда начался пожар. Перовская выбежала на крыльцо с иконой и не уходила с него, пока ветер не перекинул пожар в противоположную от дома сторону.

В Третье отделение был внедрен революционер Клеточников, с которым московская взрывная группа поддерживала связь через Михайлова. Но все же риски были слишком велики. Заранее было решено, что в случае прихода полиции Перовская выстрелит из револьвера в банки динамита, находящиеся в доме, и взрыв уничтожит все.

В середине ноября пришло известие, что вскоре царь поедет через Москву в Петербург. В связи с этим полиция обошла все дома, находящиеся рядом с железной дорогой, по которой должен был проехать император. В дом Сухоруковых околоточный тоже заглянул, но никаких подозрений у него не возникло.

Из Симферополя отправилось два поезда – один для царя, другой для его свиты. В Москву к заговорщикам сразу же полетела зашифрованная телеграмма, в которой указывалось, что царь едет в четвертом вагоне второго поезда.

Граф Адлерберг посоветовал Александру Второму в целях безопасности перейти в свитский поезд. Переходить в другой поезд тот не стал, но поезда тайно поменяли местами, и впереди царского оказался свитский поезд, а с царского даже сняли торжественные флаги.

Заговорщикам удалось узнать, что царь прибудет в Москву 19 ноября. Накануне была получена телеграмма, из которой стало ясно, что александровское покушение не удалось.

Александр II и Мария Александровна в санях. Рисунок из Русского художественного листка В. Ф. Тимма.

Главными исполнителями были назначены Ширяев и Перовская: первый должен был сомкнуть провода взрывного устройства по сигналу второй. Условным сигналом был взмах фонарем.