вроде нет, но и жар-эфир не течет рекой. Зато есть что-то другое внутри меня. Какое-то темное сосредоточение, вроде закрытого ящика. Я никак не могу зачерпнуть из него. Странно.

Беру телефон, задаю в поиске браузера «Бесоновы».

— Странный ты какой-то, Сень… — Тимофей отрабатывает сценарий прошлой жизни, сворачивая в город. — «Колодцы» вдруг освоил, здорового мужика из….

Он что-то говорит, я что-то отвечаю на автомате, не сильно вникая. Больше волнуют заголовки газет про Великий Дом. Мм, Перуна нет и в этом мире. Говорится, что князь в командировке в Высшем мире. Это там ведь ангелы? Интересно. Ищу новости про Лизу, но в прессе последние фото с ней появлялись полгода назад. Куда же ты делась, жена моя? Зато находится Астра — в грязной спортивной футболке, с разводами земли на лице на фоне стадиона. В Грон всё так же играет. Ксюшу тоже нахожу. Стоит на пьедестале, получает из рук судьи медальку за победу в турнире войстези.

Ничего непонятно, но очень жжет задницу. Где я, болотопса дери? В мультиверсе? То есть, в параллельной реальности? Или в своем же прошлом, но измененном? Кого спросить? Лизы нет, вот кто точно помнит меня настоящего, ведь она же дров и наломала. Кто еще? Перун? Тот в командировке. Другие Бесоновы? Вряд ли, попробовать стоит, конечно, но осторожно, ненавязчиво, а то меня могут и за хаосита принять, и свирепая Кали тут же прирежет красными Когтями.

А вообще, сперва стоит оглядеться, не привлекая внимания. Я не Маска, старый правдивый баян, но сейчас лучше попридержать коней, а не сразу гнать к Бесоновым. Всё же, если кто-то из них помнит меня, то сам прилетит в Тверь.

Эх, Лиза, Лиза. «Чтобы мой Сеня был жив», говоришь? А меня, вообще, спросила? Я, конечно, не знаю, что ты сделала, может, даже всё обернула лучше, чем было и могло быть. Но эта тьма внутри меня не внушает оптимизма.

Кстати, я же помню личности хаоситов. Бемижар вселился в сына японского дайме, Гвард тоже в азиата где-то рядышком, до Префектов, конечно, мне не добраться, но есть люди и проще. Например, Демьян, одноклассник блондинки Симоны, оказался Вороном. Надо установить слежку, проверить и прихлопнуть по-тихому.

— Сеня, чего сидишь? Приехали, — бурчит Тимофей.

А я и не заметил, как заглох мотор. Прихлопнуть, ага, размечтался, легко сказать. Людей нет, в смысле надежной дружины, моих «броненосцев» тех же, Чугун вообще пока еще в Африке лежит в люльке, надо опять собирать верных легионеров. Но сначала завод и расположение Волконского.

Да, потрепанная усадьба совсем не радовала. Ведь восстановили, ведь всё обустроили, и вот опять. Впрочем, я согласен, если такова цена победы над Монстрами. Нанять ремонтников всяко лучше, чем повторять тот кошмар.

На крыльце меня уже ждет Дося — фигуристая, вся налитая, покачивает грудями, будто сметаной наполненная. Пуговки на синем сарафане едва не лопаются.

— Фу-ух, вызволил юного барина, дядя Тимофей, — выдыхает пока еще невинная русская красавица.

— Он сам себя…

Пока они переговариваются, хочу пройти по-тихому в свою комнату. Нужно запереться, всё хорошенько обдумать в тишине и покое, провести вероятностный транс. Хотя он здесь мало чем поможет, слишком мало информации, но хотя бы подскажет что требуется разузнать первым делом.

— Барин, — Дося вдруг хватает меня за руку, когда встаю на последнюю ступеньку. Невольно останавливаюсь, мои глаза оказываются на уровне ее глаз, не по возрасту строгих, вопрошающих. — Герой вы наш, куда собрались? А лечиться? После, того как победили вражьих супостатов, необходимо раны-то заживлять.

Ох, вроде бы мы всё это уже проходили, пускай и по-иному. Некогда подобным заниматься. Во второй раз точно.

— У меня нет ран, — отмахиваюсь — свободной рукой, вырывать занятую постеснялся.

— Нету? — чистые глаза смотрят на меня строго. — А как же на лбу красное.

Она загорелыми пальцами нежно и осторожно касается моей челки, отводит в сторону.

— Сварожечки, сколько же кровищи! — возмутилась она.

Вздохнул — не отстанет же. Поэтому быстро напрягаю регенеративную функцию души. Не сильно, хромую ногу пока не вылечит, но ссадины затянет.

— Это кровь вражьего супостата, — подмигиваю красавице. — На мне ни царапины.

Дося смотрит недоверчиво, даже ручки в бока уперла, а Тимофей в стороне лыбится в усы. Видите ли, в радость воспитателю детские проказы. Я-то прекрасно понимаю в чем дело, в первый раз еще понимал, а во второй раз вообще ученый. Эта фифа вместе с Феней на пару любили смущать Сеню. Сейчас, конечно, больше искренняя забота, но не без кокетства, не без кокетства….

— Позвольте убедиться, — требует Дося. Не дожидаясь ответа, подносит пальчик ко рту, смачивает розовым язычком, а потом трогает корку крови, стирает мягко. Я послушно жду, терплю экзекуцию. Так меньше временных затрат выйдет. Глаза девушки округляются. — Ой, и правда. Простите, барин, волновалась сильно за вас.

— Ага, ничего страшного, — оставляю девушку позади и быстро сигаю в холл.

Но там меня ждет новое препятствие. Рыжая Феня только выглянула из кухни, медные пряди накрывает сверкающий белый чепчик.

— Барин, ой, мамочки! — делает она лицо буквой «О». — А чего лоб в крови?

— Брызнуло с одного по дороге, — отмахиваюсь. — Не волнуйся, уже иду умываться.

Быстро на лестницу, нырок в свою комнату. Ну еще дверь не забыл захлопнуть. Падаю на знакомую кровать и вздыхаю.

— Энергокогти мне в колени! — рычу. — И что дальше делать? А, Лиза?

Ответить жена мне не ответила. Поэтому встаю и иду умываться в примыкающей к комнате ванной. Сейчас придет мама, ей доложат о стычке со Свиридовым, нужно подготовиться.

Вскоре дверь отворяется, входит Елизавета Юрьевна. Красивая блондинка, которую я воспринимаю своей матерью, опечалена, а еще она устала, очень устала. Под голубыми глазами образовались темные мешки.

— Сеня, — бросается Елизавета ко мне, обнимает, заглядывает в лицо внимательным взглядом — ищет ушибы и ссадины. — Тимофей сказал, что ты подрался со Свиридовым и с его слугой. С тобой всё хорошо?

— Всё отлично, — хрипло выдыхаю, всё же крепко меня стиснули. — Свиридов-младший, правда, напал на меня. Вот доказательство, — беру с тумбочки флешку, вынутую из gps-навигатора. — Сейчас сделаю копию, а затем мы отправим это Анатолию Игоревичу. Пускай выплатит компенсацию в двести тысяч рублей.

— Двести тысяч? — пугается мать. — Ты думаешь, он выплатит?

— Выплатит. А если нет, по