— Ты еще прекраснее, чем вчера, — бархатистый голос вновь почудился у самых ушей, и фантом чужого дыхания коснулся тонкой кожи шеи.

Обернувшись, первое, что я увидела, — серебристые застежки на строгом камзоле, только подчеркивающие статность и крепкую грудь, и фибулу, приколотую с правой стороны, из красного золота с выдающимся рубином.

Дунул ветер, поднимая черные волосы, рассыпанные по плечам, и ударяя мне в нос ароматом, тянувшимся от мужской одежды, — горький сандал и пары винного сусла.

Непреодолимо захотелось покачнуться и уткнуться носом в темную ткань, закрывая глаза, но, собрав мысли в кулак, я все же подняла голову, вновь сталкиваясь с чернильными глазами вампира.

Почему мне так сильно хочется всматриваться в его лицо? Отчего такой дикий интерес к едва заметным морщинкам и хмурой складке между черных густых бровей? А его рот? Что мне делать, если хочется как можно ближе разглядеть белоснежные заостренные клыки? И, возможно, даже попробовать потрогать их… Прикоснуться…

— И пахнешь так же чудесно.

— Господин Энеску, вы пришли.

— Только из-за тебя. Франк в последний момент сообщил мне, что ты приедешь вместе с матушкой. До этого я рассчитывал вежливо оправдаться делами и бессовестно прогулять скучную трапезу.

— Почему… из-за меня? — вопрос сорвался с губ раньше, чем мне хватило времени его поймать.

Губы невольно разомкнулись под взглядом мужских глаз, а пальцы обхватила теплая ладонь, чтобы тут же вложить в них небольшой бутон розы.

— Она подойдет к твоему платью. Алый тебе к лицу.

Бутон оказался заколкой для волос, которую можно было даже сейчас вплести в прическу, что я и сделала, подкалывая украшением пучок.

— Ты приняла подарок, — улыбнулся господин Энеску, обнажая краешек клыка.

— Отказывать невежливо. Тем более этот цветок так же красив, как и те, что я получила вчера от вас.

— Шшш, — приложив палец к своим губам, мужчина повернулся, предлагая свой локоть. — Пока оставим это в секрете. Перед тем, что ты планируешь, лучше не привлекать внимания.

По спине пролегла полоса холодного пота, словно полоса от вымоченного кнута. Носок туфли зацепился за каменную плитку; покачнувшись, я устояла только с помощью вампира, смотрящего куда-то вдаль — в ту сторону, где стояла беседка, скрытая за пышными кустами.

— Твой болван жених протрезвел и явился. Спрашивает, где ты.

— Вы слышите его отсюда? — удивленно глядя то на кусты, то на мужчину, спросила я. — Правда?

— Сомневаешься? — вновь улыбнулся он, но так же резко отвернулся. — Нам пора. Ни о чем не волнуйся, госпожа Кристенсон, делай вид, что ничего не происходит.

— А что происходит? — едва опять не запнулась, когда Адриан потянул меня по тропинке ведущей в беседку.

— Пока — ничего. Но обязательно будет. Запоминай: сегодня вечером твоих родителей не будет дома, я об этом позабочусь. Беги на рынок Костильи и найди там Амадея, он расскажет, какой дальнейший план.

— План?

— Конечно, — подмигнул он. — Неужели ты подумала, что я позволю такой мезальянс? Ты, inima mea*,*(рум. — сердце мое) — его голос дрогнул. Явно замедлив ход, чтобы казаться спокойнее, вампир притянул мою ладонь к своему лицу, вновь целуя тонкие косточки пальцев, — и это ничтожество.

— Но…

— Они уже здесь.

Словно по заказу, на другой стороне аллеи возникли три силуэта. Я без труда угадала в них маму, господина Хамэн и, конечно же, Генри. Юнец выглядел крайне помятым и даже опухшим, но почему-то счастливым.

На его шее даже с такого расстояния виднелись следы красной губной помады, размазанные по коже и практически стертые, но местами напоминающие симптомы серьезной аллергии.

— Господин Энеску! Рад вас видеть! Давно ли вы здесь?

— Несколько минут. Я опоздал и в саду встретил прекрасную госпожу Кристенсон, которая любезно предложила проводить меня до беседки. Боюсь, сам бы я заплутал в этом чудесном месте.

— И как? — С вызовом бросил Генри, почему-то выпячивая грудь. — Как вам компания моей невесты? Она была с вами любезна?

— Вполне, — одарив мужчину холодом, ответил вампир.

— Вкусна так же, как ваше вино? Вы ведь уже попытались откупорить пробку, не так ли?

От такого высказывания у всех присутствующих, кроме Адриана и самого Генри, глаза полезли на лоб. Столь откровенное неуважение и оскорбление мало кто мог пропустить мимо ушей, и отец недоумка, спасая положение, неожиданно звонко и сильно ударил сына ладонью по затылку, заставляя того пригнуться и жалобно заскулить.

— Ты что несешь?! Живо в дом и трезвей! Адриан, прости глупость моего сына.

— Мне не нужны извинения, а вот перед госпожой Кристенсон извиниться бы стоило. Я не терплю, когда оскорбляют женщин.

— Живо! — зашипел Франк, толкая Генри в спину.

— Рори, извини меня! Сболтнул не подумав!

Свистящий взмах трости, и Генри падает будто подкошенный, громко застонав. В воздух поднялась пыль.

— Адриан?

— Neghiob **(рум. — болван). Я же сказал, — вампир ткнул кончиком трости в крошку под ногами. — Мне не нужны извинения. Мне по душе физическая расплата. Позвольте проводить вас, госпожа Кристенсон.

Словно под ногами не стонет распластанный Генри, а его отец, стоящий рядом не мечется между отцовскими чувствами и разумными выводами на счет своего дитя, вампир мягко увлек меня вперед.

— Спасибо вам.

— Давно мечтала, чтобы его кто-нибудь поколотил? — не скрывая веселой улыбки, спросил вампир. Не став прятать удовлетворение, я коротко кивнула. — Признаться честно, я бы добавил.

— Лишним не стало бы.

Запрокинув голову, странный господин Энеску громко рассмеялся, не забывая при этом поглаживать мои пальцы, лежащие на его локте.

Наконец маменька подала голос, разрушив неловкую тишину.

— Господа, к сожалению, нам с Авророй необходимо поторопиться на примерку свадебного платья. Спасибо за гостеприимство, Франк.

Ее щеки буквально трещали, удерживая неестественную улыбку, а в глазах туманом стояло напряжение, обращенное сразу на все. В некотором роде я могла разделить ее переживания.

Во-первых, слова Генри никто уже не забудет, все вокруг сделали выводы.

Во-вторых, вернувшись всей компанией за стол, за исключением Генри, мы долго и неловко молчали, так как новоприбывший гость от еды отказался, а мы уже пообедали.

И, наконец, в-третьих, мама безумно напрягалась в обществе вампира, хоть и старалась всем видом показать расположение и благостное настроение.

Она боялась и все время косилась на раздосадованного и крайне задумчивого Франка, надеясь, что в нужный момент именно он первый даст сигнал об опасности.

Но вот только господин Энеску было удивительным образом равнодушен к реакции моей матушки. Он лишь лениво скользил взглядом по лицам мужчины и женщины, сжимал в ладони навершие своей трости и легко улыбался, будто его это действительно веселило.

— Всегда рад видеть тебя в гостях, Камилла. Аврора, от имени своего сына