Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мать как раз недавно ушла. Идем, девочка спит.
– Ее зовут Майла.
Глаза Кори на миг расширились. Она качнула головой.
– Мы не могли добиться от нее имени, поэтому мать дала ей другое. Не удивительно, что девчушка на него не откликалась.
Молча мы переступили порог маленькой комнатки, где в детстве спали Тира и Коринна. Разметавшись на одной из кроватей, малышка тихо посапывала. На щеках застыли следы слез, в кулачке она сжимала руку той самой куклы, что сшила для нее Кори.
– Так долго плакала, еле успокоилась, – расстроенно говорила за спиной подруга. – Еще и Тира со своими глупыми советами лезла, так и хотелось настучать ей по голове.
– Тихо, а то разбудишь, – я наклонилась над Майлой и застыла в нерешительности. Как ее вообще брать? С какой стороны подходить?
Ох, Матерь Гор!
Я долго колебалась. Еще и Кори дышала над ухом, нервируя. Наконец, наклонилась и, подхватив девочку, прижала к груди так, чтобы ее голова легла мне на плечо.
Тяжелая!
– Мама… – сонно выдохнула она. Подняла голову, но в следующий миг ее снова окутала дрема. Тельце потяжелело, Майла задышала спокойно и ровно.
А у меня внутри вдруг что-то екнуло, будто со звоном порвалась натянутая струна. Руки задрожали, дышать стало тяжело. Некоторое время я стояла, боясь даже шелохнуться, потом медленно обошла кровать и направилась к стене, покрытой вязью рун.
Ладонь привычно легла на гладкий камень, я обратилась к Дару в крови, молясь, чтобы дитя не проснулось в самый неподходящий момент. Но, кажется, все прошло хорошо – передо мной разверзся весело горящий портал. В этот миг обрушилось понимание, придавило каменной глыбой.
Я ведь предаю свой народ, предаю интересы искателей и волю своего отца. Возомнила о себе невесть что, осмелилась вернуть ребенка в привычный мир, к людям, которые ее любят, вырвать из плена Скального города.
А ведь можно поступить проще, закрыть на все глаза и жить дальше. Какое мне дело до Ольда и его дочери? Зачем мне это надо? Голос совести со временем умолкнет. Пройдут года, но этот миг – миг, когда я застыла у врат с Майлой на руках, не вернется и будет сниться в кошмарах. И ошибку уже не исправить.
– Рамона? – осторожно позвала Коринна, видя мое замешательство.
– Все нормально, – я кивнула подруге.
Да, все в порядке. Так и должно быть.
С этой мыслью сделала уверенный шаг.
Когда сияние врат перестало слепить глаза, я подняла веки и замерла, чувствуя, как ужас приподнимает волоски по телу, как по рукам бегут колючие мурашки. Левая стопа застыла аккурат на краю пропасти – черной, опасной и безжалостной. Порыв ветра, налетевший снизу, взметнул полу плаща, прошелся холодом по ногам.
Матерь Гор! Я едва не промахнулась и не погибла. И не только я, но и трогательно сопящее на плече создание.
Медленно, стараясь не смотреть вбок, я сделала шаг, другой. Казалось, сейчас равновесие нарушится, и меня утянет в бездну, прямо в пасть к подгорным духам.
Решетка из хризоберилла мерно светилась, и этого света хватило, чтобы я заметила серую фигуру Ольда. Он дремал, бессильно привалившись к стене, и в первые мгновения даже не заметил мерцания врат. А, когда глаза открылись, старейшина удивленно подпрыгнул.
– Жрица?
С неожиданной для истощенного тела прыткостью он сорвался с места и в доли мгновения оказался рядом. Я бережно передала ему свою ношу, Майла ничего не заметила, только всхлипнула сонно.
– О, тише, тише, – окаменев, я наблюдала, как этот взрослый суровый мужчина гладит детскую головку. – Скоро ты увидишь мать…
Почувствовав смущение, я отвернулась. Взгляд упал на валяющуюся под ногами ложку со следами засохшей каши. Кажется, это подойдет для моей задумки.
Я дернула рукав пониже и, обернув им ладонь, наклонилась и подняла ложку. Набрав в грудь побольше воздуха, вновь направилась к провалу и замерла в опасной близости от него. Опустилась на колени, будто пред алтарем.
Снизу налетел ветер, взметнув волосы и осыпав непослушными прядями на плечи. Дохнуло сыростью.
Заметать следы я умела, помогла наука матушки Этеры и знания, почерпнутые из старинных книг.
Слегка наклонившись вперед, медленно опустила руку в чернеющую бездну и ощупала скалу, впитывая в себя каждую черточку, каждую впадинку, весь ее холод. А потом начертила черенком несколько рун, сопроводив монотонным тихим напевом. С каждым словом я чувствовала, как Дар струится под кожей, лижет пальцы, как сплетается с камнями в единое нечто.
Когда стихли последние звуки, я бросила ложку вниз и долго прислушивалась, но ответом была тишина. Все это время Ольд не обращал на меня внимания – баюкал малышку с полным умиротворением на усталом лице. Так не хотелось разрушать идиллию, но тревога взыграла с новой силой – вдруг сюда нагрянут? Прямо сейчас, в этот миг? Камни дружат не только со мной, могут и нашептать матушке Этере или кому-то еще о побеге, и тогда плакал мой план.
Я негромко кашлянула.
– Мастер Ольд, пора.
Он закивал.
– Я готов.
Сегодня мне снова предстоит испытать свой источник на прочность – создавать врата одни за другими чревато истощением. Но что поделать? Потом восстановлюсь.
– Да поможет нам Матерь Гор, – прошептала себе под нос, уже особо и не надеясь на милость богини. А потом глубоко вдохнула и, стараясь не смотреть в сторону пропасти, воззвала к Дару и коснулась скалы.
Ольд прекрасно знал, что надо делать, и вскоре мужская рука легла на плечо. Между нашими телами было зажато тельце Майлы, но я все равно ощутила неловкость.
Прикосновение было слишком чужим. Нежеланным. Захотелось поежиться и как можно скорей избавиться от его близости и запаха. Только усилием воли я заставила себя завершить ритуал. Нас выбросило как раз там, где я последний раз видела Реннейра – в тени резных кленов, среди зарослей ночных цветов. Даже луна, казалось, светила так же, а деревья мерно перешептывались листвой. От воспоминаний сдавило горло, и я ощутила дикий, почти неодолимый порыв убежать вместе с Ольдом.
Я проглотила нервный смешок. Какой вздор! Если не хочу все испортить, надо набраться терпения и ждать. Ждать…
– Теперь вы свободны, – я повернулась к Ольду и встретилась с ним взглядом.
– Спасибо тебе, Рамона, дочь Рорана, – он кивнул, укутывая дочку полой плаща – я отдала ему свой. Ночи стали холодными, и мне очень хотелось сделать для них еще что-нибудь. – А что будет с тобой?
Я пожала плечами.
