там дежурит санитар: если с бездомным что-нибудь не очень страшное, он поможет, перевяжет, помажет – ну или направит куда-то дальше. Женя как-то сильно забухал – он много лет дышал лаком для работы по дереву, – красной морилкой, – и неделю жил в кустах у железной дороги. Когда ему хотелось есть, он забирался в зоомагазин по соседству и воровал оттуда вискас. Выглядел он спустя эту неделю ужасно, и когда он пришёл в себя, поехал в Армию привести себя в порядок. Там обнаружил, что пошёл красными пятнами, и испугался, что у него краснуха или лишай. Санитар его покрутил, пощупал и сказал, что, похоже, Жеку накусали муравьи. Ну ещё бы, столько проваляться в канаве, было же уже как раз тепло, муравьи там что-то строили. Надеюсь, после этих удручающих событий они выжили.

Часто ребята купаются в раковинах в общественных туалетах. В этом плане популярны толчки в крупных торговых центрах у вокзалов, типа «Атриума» и «Европейского»: по утрам бездомные ходят туда побриться и подмыться, иногда они раздеваются по пояс и споласкиваются целиком. Горячей воды там тоже часто нет, мне всё жаловались на замёрзшие груди и гениталии.

Инициативы по возможности собирают для клиентов наборчики из щеток, станочков, трусов и цитрамона – каких-то простых вещей, с которыми жизнь становится лучше. Но тут много тонкостей: вроде того что одноразовые станки так-то неудобные, многие наконец бросают бриться, потому что мучаются бесконечными раздражениями. Женя вот страдал от этого не по-детски, ему мало того что царапало рожу, так он ещё очень щепетильно относился к остальной растительности на теле и с несчастнейшим видом чесал лобок целыми днями после того, как что-то там делал этим маленьким одноразовым станочком. Иногда он принимался отращивать «испанскую бородку»: такой кустик вокруг рта. Говорил, что это делает его мужественней. Как по мне, так вид у него с этой испанской бородкой был ещё более дикий, чем обычно. Подозреваю, что испанца в Жеке будила исключительно накатывающая временами усталость от выскребания лица малопригодным для этого, хоть и халявным, инструментом.

Это ужасно, как ты должен вывернуться, просто чтобы помыть себя. Какие-то базовые штуки, тело, достоинство: это сложно сберечь на улице, но если не сбережёшь, то быстро опустишься или свихнёшься, все это знают. Голод в этом смысле ещё не главная проблема, поесть, по крайней мере пока мы в Москве, в сто раз проще, чем выстирать, – или ещё хуже, высушить – вещи.

Другая проблема – это сон. Есть такое всем знакомое ощущение, которое появляется, когда несколько раз спишь не пойми как. Всё мутно, всё под водой: и город становится таким осклизлым, а мысли такими неточными. Бездомные спят так месяцами, кто-то – годами. Меня одно время умиляло, что они засыпают везде, где вы на три минуты присели спокойно: в метро, в такси, в очередях. Потом я попыталась представить, как они себя чувствуют, и веселья у меня поубавилось. День за днём пара часов беспокойного сна: ребята рассказывают, что умеют спать только одним глазом, а вторым всегда смотрят по сторонам.

Они не ночуют на вокзалах, оттуда их разгоняют в последнее время. На Ленинградском или на Казанском, не помню точно, можно перекантоваться, если купить билет на электричку. На вокзале можно коротать дни, там есть розетки, дешёвый кофе, санузлы, компания. Можно пострелять денег и сигарет. Но это достаточно закрытая локация: там все друг друга знают и работает строгая иерархия. Встанешь на чужую точку – с тобой серьёзно поговорят. Бездомные не заинтересованы в том, чтобы на вокзалах их было слишком много. Хочешь поселиться там, где уже прижилась группа, – соблюдай правила, которые тут заведены, и приноси пользу. В условиях нужды человек человеку волк.

Спят в подъездах, иногда они их нормально обживают, приносят матрас, одеяло – и живут. Если подъезд незнакомый, то спят там сидя, у батареи, на верхних этажах: под задницу стаскивают из-под двери коврик для ног – чтобы не простудить почки. Собственно, вот куда эти коврики вечно деваются. Особый шик – это лампы, которые реагируют на движение. Так бездомный понимает, что кто-то идёт – просыпается от включившегося света, и все хорошо, он на стрёме. В подъездах ночевать опасно, тут могут наехать, зажать, порезать – это закрытое пространство, оттуда сложно сбежать в случае чего. Правда, если дом хороший, то ребятам удаётся поспать четыре-пять часов.

Можно спать в электричках: ехать круг «на собаке», которая катит куда-нибудь в глубокое Подмосковье. Оттуда особо не гонят, если вы не буяните, – могут, правда, отправить всех в первый вагон, это который с толчком и самый вонючий, и иногда его не отапливают, чтобы запах был не такой убойный. В электричках тоже случаются ссоры и драки, сон там неровный, холодный – устают спина и ноги. Ногам бездомного вообще сильно достаётся, часто долго нет возможности снять обувь, высушиться, размяться: бывает, что ступни опухают – это суставы; или начинают загнивать, и на ногах открываются язвы – это от сосудов. Больные сосуды – бич уличной жизни. Плохая еда, холод, вещества и инфекции: вены забиты, сердце на пределе.

Бездомные редко живут по двое, ещё реже – поодиночке, обычно они семейничают, вроде как в колониях – собираются небольшой группой и делят бытовые сложности: делят еду, деньги, лекарства. Вместе проще и безопасней. Иногда внутри семьи возникают сексуальные связи, бывает, что сексом занимаются при всех, на общей ночёвке. Есть бездомные, которые вместе долго, и их чувства друг к другу хорошо просматриваются. Чаще всего парочка не болтается на улице систематически: время от времени они выбираются на съёмное жильё или уезжают к родственникам. У нас такие были, молодой парень и его подруга – она постарше. Мир улицы жесток со всеми, но к женщинам жесток по-особенному. Стигматизация бездомной женщины в чём-то сопоставима со стигматизацией педофила или рецидивиста-насильника: есть группы, настолько задавленные изоляцией, что их, в общем, и нет. Такие призраки от общественного сознания, сохранённые в нём как миф, как неясный образ, как страшная байка: крепко закутанная баба в подземном переходе. Без лица, с уснувшим – или умершим – младенцем на руках. Наша знакомая сильно пила, очень болела, у неё отказывали ноги. Парень мечтал её вытянуть. Было как-то раз, что она надолго попала в больницу, а он за это время нашёл работу, снял квартиру и ждал. Её выписали, она в тот же день двинула на Киевуху. Друзья с вокзала ему звякнули, рассказали, что она появилась и бухает с ними: забирай её скорей и всё