Но папа уже сам едет домой. Он так соскучился, что гнал машину почти без остановок, лишь бы поскорее увидеть маму и мальчиков. Иногда он даже ночью ехал, чтобы побыстрее добраться. И сумел-таки приехать на целый день раньше, чем обещал. Представляете, он встал ещё до рассвета и ехал, голодный и продрогший, ни разу не остановившись, пока в полдень не домчал до родного дома. Тот встретил его тишиной и покоем. И тогда только папа сообразил, что днём дома никого нет.

Жалко, подумал папа разочарованно. Обычно к его приезду мама печёт хлеб и булочки, а Малыш с Филиппом ходят его встречать. И папе уже чудился горячий, сладкий дух свежей сдобы. А тут раз – никого нет, и булочками не пахнет.

– Э-эх, – загрустил папа. – Ну да ладно, ничего не поделаешь.

Он вытащил из машины два тяжеленных чемодана, а платья с пальто оставил висеть в грузовичке, им скоро снова в дорогу. Дотащив чемоданы до двери, папа взялся за ручку… Заперто. Конечно, раз дома никого нет, дверь на запоре. Папа полез в карман пальто за ключами и тут только вспомнил, что не брал их с собой. Боялся потерять во время долгой командировки, а что вернётся к запертым дверям, об этом он тогда не подумал.

Папа сел на ступеньку. Слева и справа от него стояло по тяжёлому чемодану. Всё получилось совсем не так, как папа намечтал себе, и он огорчался и злился. Папа взглянул на машину. Каждый божий день он садился в неё и куда-то мчался. Но теперь всё, хватит. Сил ехать к маме в магазин за ключами у него нет, понял папа. Он оглядел кухонное окно. Оно было плотно и надёжно закрыто на два шпингалета. Как и окна в гостиной. А спальня? Вот незадача, и это окно заперто. Последняя надежда оставалась на комнату мальчиков. Папа встал, задрал голову – ура! Окно в комнате Малыша и Филиппа приоткрыто.

Папа обошёл дом, нашёл лестницу и потащил её к окну. Хотя она была тяжёлая, папа этого не замечал – так он взбодрился от мысли, что сейчас он проникнет в дом, сварит кофе, согреется и никуда больше сегодня не поедет.

Папа приставил лестницу к окну, проверил, надёжно ли она стоит, и полез наверх. Всё шло отлично, пока он не оказался на уровне окна. Филипп искусно вставил в распор между рамой и окном пробку и укрепил её, навязав крепких маленьких узелков на верёвку. Развязывать эти узелки оказалось делом мучительным. Будь у папы ножницы, он бы справился вмиг, но ножницы лежали в чемодане, а лазить как мартышка вверх-вниз папе не хотелось, тем более что четыре узелка он всё-таки развязал, оставалось ещё шесть.

Тут на дороге внизу остановилась машина.

– Любезнейший, – крикнул мужской голос, – а куда это вы лезете?

От неожиданности папа чуть не свалился с лестницы. Он повернул голову и с достоинством ответил:

– Я хочу войти в окно своего дома.

– Вот оно что, – откликнулись с дороги. – А я подумал, вы вор. Но на вид вы не злодей, так что я, пожалуй, поеду спокойно дальше. Простите за беспокойство.

– Да уж да, – сердито буркнул папа себе под нос, – вы правы, только психи лазят в свой дом через окно…

От злости он разом распутал все шесть узлов, распахнул окно и влез в комнату. Здесь живут его мальчики, его сыновья. Сейчас их дома нет, но папе было приятно вот так постоять, посмотреть, как у ребят всё устроено, и словно бы поближе с ними познакомиться.

Потом он спустился в кухню и поставил вариться кофе. И вдруг вспомнил некстати, как прекрасно пахнут горячие булочки. Заглянул в холодный шкаф, а там – палочка дрожжей, мама припасла. И не успел папа хорошенько подумать, как уже отыскал поваренную книгу с рецептом и замесил тесто для булочек.

– Ты пока подходи, – сказал папа тесту, – а я вещи из машины принесу.

Папа разобрал чемоданы и сложил чистую одежду в комод, а грязную отнёс в подвал. Покончив с этим, он пошёл проверить тесто – а его стало уже чуть не в два раза больше.

– Ага, – сказал довольный папа, – пора лепить булочки.

Он отхлебнул глоточек кофе и взялся за дело. Булочек вышло два противня. Ставя первый в духовку, папа то и дело клевал носом. Его клонило в сон – очень уж он устал от долгой дороги да и не выспался. Но спать нельзя, он булочки печёт. Папа присел на стул в гостиной, твёрдо намереваясь глаз не закрывать, и вдруг заснул.

Папа сладко спал в гостиной на стуле, а булочки пеклись в духовке на противне. Сперва они были белые, потом стали золотистыми. Теперь папе уже пора было на них взглянуть. Потом они стали коричневеть и всё темнели и темнели, их надо было быстро-быстро вынимать из духовки, но папа спал и ничего не замечал, пока не стал задыхаться и кашлять, потому что комната наполнилась едким горелым дымом, чад разъедал глаза, и нос, и рот.

– Ой! – ойкнул папа и кинулся к духовке.

Открыл дверцу, а там лежат восемь чёрных раздувшихся булок, лопаются и шипят. Схватил папа прихватки, вытащил противень из духовки и заметался, не зная, куда его поставить. Наконец решил отнести его на крыльцо, там холодно.

К счастью, у папы был второй противень. «Этот уж я не упущу, – подумал папа, – а следы аварии замету». Но куда денешь восемь горелых булок? Хорошо бы закопать, да времени нет. Тут взгляд папы упал на островерхий домик Щепкина. «Спрячу я их пока тут, – подумал папа, – а потом разберусь».

Ссыпав горелые булки в домик Щепкина, папа вернулся на кухню и стал следить за булочками. На этот раз они вышли такие пышные, румяные и пропечённые, что папа с трудом удержался, чтобы не слопать их сразу. Потом папа отогнал машину за дом, поднялся наверх и лёг спать.

День стал клониться к вечеру, приехали мама с Филиппом и Малыш с Щепкиным.

– Что это? – удивилась мама. – Откуда эта лестница?

– К нам забрался вор, – ответил Филипп мрачно. – Постойте здесь, я проверю.

– Нет-нет. Я пойду с тобой. Малыш, а ты ступай к домику Щепкина и жди там.

Мама с Филиппом вошли в дом. Какой-то странный запах…

– Чем-то пахнет, – сказала мама. – Горелым и вкусным.

– Он, что ли, хотел дом поджечь? – спросил Филипп, озираясь по сторонам.

– Здесь никого, – ответила мама, – пойдём наверх.

– Кто-то лежит на папином месте… – зашептал Филипп.

– Это папа! – обрадовалась мама.

– Добро пожаловать! – сказал папа. – Хотите булочек?

Он сбегал вниз и принёс противень с булочками.

– Как приятно, когда дома тебя встречают булочками с пылу с жару, – сказала мама. – Предлагаю пропустить ужин и начать сразу с кофе!

– Всё вредное – самое вкусное, – заметил Филипп.