– И усталый, – добавил Малыш.

– Я встретила его в день приезда, – сказала тётушка Забота. – Но потом кто-то сказал, что давно не видел Гури Пеньколодсен. А мне ведь до всего дело есть, сами знаете.

– Точно, – ответила мама. – Она не появлялась в магазине давным-давно.

– Вот именно. И я сразу вспомнила, что у неё должен гостить мальчик. Мне как раз надо было в те края, так я напекла печенья и заглянула к ним. Большая удача, что мне пришло в голову их проведать. Прихожу. Мальчик сидит в углу и грызёт чёрствую горбушку, а тётушка его совсем разболелась, лежит в постели, себя не помнит и о малыше тем более не вспоминает. А он-то здесь никого не знает, и домов там поблизости нет. Ему только и оставалось, что сидеть и ждать, когда тётя поправится. Я, конечно, сразу вызвала доктора, и Гури забрали в больницу, лежать ей там месяца два, не меньше, считает доктор. Что делать тем временем с мальчиком, он не знал, ну я и сказала, что заберу его. Он, бедный, и так натерпелся, не хватало только отправить его теперь в совсем незнакомое место. А мы с ним сразу подружились, он спросил меня, засыпая, нельзя ли ему побыть у меня, пока родители не приедут. Я сказала: «Конечно, только тётя твоя наверняка захочет тебя забрать, когда поправится». «Не уверен, – ответил он мне, – кажется, она не разбирается в мальчиках». Тогда я объяснила ему, что мне нужно ходить к разным людям, помогать им по хозяйству и с делами, а он пообещал, что будет тихо сидеть и ждать меня. Не ребёнок, а золото. Теперь мне нужно договориться со столяром, чтобы сделал ему кроватку, а сегодня я уж лягу тут на диванчике, чтобы его не будить и не перекладывать. Бедный малыш, он несколько дней еды нормальной не видел.

– А его точно зовут Лилле-Бьёрн? – спросил Малыш. – Прямо как Малую Медведицу?

– Точно, – ответила тётушка. – Но я решила написать письмо его родителям, чтобы они не тревожились о нём, и хотела попросить твою маму приписать от себя, что я нормальный, приличный человек и на меня можно положиться, что я буду хорошо смотреть за их сыном.

– Напиши, что у тётушки Заботы золотая медаль по присмотру за детьми! – сказал Малыш маме.

– Так я и сделаю, – улыбнулась мама. – Как же мальчику повезло, что он попал к вам!

Малыш покосился на мальчика. Они примерно одного с ним возраста. Правда, Малыш успел его рассмотреть и, считай, познакомился с ним, а сам этот медвежонок Лилле-Бьёрн спит и ни о чём не догадывается. Хотя как знать, вон он вдруг открыл глаза, упёрся взглядом в Малыша, а потом снова закрыл их и стал спать дальше.

– Он меня увидел, – сообщил Малыш, – это хорошо, пусть запомнит, какой я.

– Да, потому что я надеюсь, что вы подружитесь, – сказала тётушка Забота. – Ты мог бы завтра не ходить с мамой в магазин, а прийти к нам? Вы бы поиграли и познакомились получше.

– Мама, ты меня отпустишь? – спросил Малыш.

– Конечно отпущу, – ответила мама. – Мы с хозяином магазина постараемся как-нибудь справиться завтра без тебя.

И она занялась своим вязанием, тётушка взялась за вышивание, а Малыш тихо сидел рядом с кроватью и играл в красивые пуговицы из тётушкиных запасов. Малыш что-то шептал себе под нос, а чужой мальчик спал спокойно и хорошо, потому что Малыш сторожил его сон.

В дверь постучали, мама и тётушка вздрогнули от неожиданности, а Малыш и бровью не повёл, он отлично знал, кто пришёл.

Странное это дело – знать кого-то наизусть. Тогда ты как будто бы сквозь стену видишь, как он слезает с велосипеда, ставит его, отщёлкнув подножку, откашливается, прежде чем постучать в дверь.

– Это мой старший брат, Филипп, – прошептал Малыш. – Тсс, – шикнул он на Филиппа, не дав тому времени даже рта раскрыть. – Здесь мальчик спит. Его зовут, как медвежонка Большой Медведицы, и он не ел целый год, два дня точно.

– Ого, – ответил Филипп, тоже пытаясь перейти на шёпот, но когда голос у тебя то басит, то петуха даёт, управлять им нелегко, поэтому Филипп решил говорить очень тихо грудным голосом.

– Давай по дороге домой я посажу Малыша к себе, – сказал он маме, – заодно и тебе дорогу осветим, у меня же фонарик.

– Хорошо, конечно, – ответила мама, – на улице уже темно. А ты домой заезжал?

– Да. Собрание быстро закончилось, и я подумал, что неплохо бы вас забрать.

– Неплохо, – согласилась мама.

– Даже очень хорошо! – вмешался Малыш.

Он догадался, что Филиппу просто не хотелось сидеть дома одному тёмным вечером, но виду не подал. Филипп уважил тётушку, отведал и бутербродов, и печенья.

– Очень вкусно, – сказал он. – Я так люблю домашнюю выпечку. Мама раньше тоже часто пекла.

– Да, теперь с работой ни на что времени не хватает, – ответила мама.

Они посидели ещё минутку, и Филипп подошёл к кровати взглянуть на мальчика.

– Худой и бледный, – заключил он, – зато настоящий.

– Ага, – ответил Малыш. – Так что приду снова завтра, поболтаю с ним.

– Повезло тебе, хоть будет с кем играть.

Он схватил Малыша в охапку и посадил на багажник. Мама надела пальто, тётушка Забота вышла на крыльцо им помахать.

– Всего хорошего, – сказала она.

А у Малыша и было всё хорошо, у него была темнота, звёзды, мама и сам Филипп, и даже настоящий друг сопел сейчас носом в подушку в кровати тётушки Заботы.

Проснувшись утром, Малыш ещё повалялся в кровати, раздумывая, взять ли Щепкина с собой или на первый раз оставить его дома.

Пришла мама. Помогая ему одеться, она спросила:

– Ты рад, что не пойдёшь в магазин?

– Не знаю, – ответил Малыш. – Вчера был рад, а сегодня пока не знаю.

– Тебе у них наверняка понравится, – сказала мама. – Я сложила тебе в рюкзачок тапочки, сухие колготки и водолазку. Ты Щепкина с собой берёшь?

– Нет, кажется, – ответил Малыш. – Первый раз не надо.

– Понятно, – кивнула мама. – Тогда приходи завтракать.

После еды у Малыша оказалось несколько свободных минут. Мама ещё собиралась, а Филипп доделывал уроки, о которых вчера забыл.

– Мог бы вспомнить о них и вчера, – ворчала мама.

– Ну да, – оправдывался Филипп, – но я подумал, вам понравится, если я за вами приду.

– Ещё бы, – сказал Малыш, – нам очень понравилось.

– Работай тогда, – вздохнула мама.

В ожидании, пока все соберутся, Малыш пошёл к островерхому домику проведать Щепкина.

– Привет. Думаю, брать ли тебя с собой, – сообщил он Щепкину.

– Мы, как всегда, поедем на работу, разве нет?