сегодняшнему клиенту. Второй год она подрабатывала курьером. А чего дома сидеть? Скучно на пенсии. Шить-вышивать не любила, готовить не для кого, читать — глаза устают. Без дела хоть волком вой. А так: и люди кругом, и прибавка к пенсии.

Работа ей нравилась, вот только без лифта тяжела доля курьера, ну или курьерши. И заказ вроде лёгкий, но громоздкий, и без лифта на седьмой этаж уж очень неудобно. Клиент ждал ёлку, искусственную, конечно. Вообще-то доставка была оформлена на тридцатое, на вчерашний день, но все как с ума посходили (странно, не правда ли?). Администраторы не успевали принимать заказы, а курьеры с ног сбились, развозя ёлки, игрушки, хлопушки, мишуру и прочую новогоднюю красоту.

А сегодня и вовсе аврал: два курьера не вышли на работу, примкнули к армии провожающих старый год. Рановато, конечно, но что поделать: силён русский человек праздники отмечать!

Валентина-то свои заказы развезла ещё днём, но уж очень слёзно просил хозяин поработать, премию обещал, чуть не в ногах валялся. А чего ж не валяться? Прибыль сумасшедшая, доставка перед Новым Годом вся платная, а после двадцать девятого с повышенным коэффициентом идёт. Следующий раз теперь только перед восьмым марта народ вспомнит про не купленные загодя подарки и судорожно кинется делать заказы по интернету.

А Валентине спешить некуда. Дочка уехала, подружки-старушки семейные по домам сидят, оливье режут да «Иронию судьбы» смотрят по телевизору. Чем одной куковать, лучше уж порадовать человека. Пусть хоть кому-то праздник будет.

— Уф, — отдуваясь и тяжело дыша, — выдохнула Валентина. — Дошла.

Пару минут постояв на лестничной площадке, переведя дух и уняв бешеный стук сердца, Валентина нажала кнопку звонка. Дверь открылась практически сразу, как будто нетерпеливый клиент караулил у глазка. Седой невысокий мужчина в синем пуловере и джинсах с улыбкой впустил курьера.

— Доставка товара, интернет-магазин «Праздник всегда с вами», — привычно отрапортовала Валентина. — Извините, что так поздно, большая загруженность у курьеров, — устало добавила она и протянула коробку.

— Я уж и не ждал, честно говоря, полночь скоро. Даже огорчился: впервые искусственную ёлку решил поставить, и вот на тебе, такой форс мажор.

— Распишитесь, — протянула Валентина счёт. — Вот здесь и здесь.

— Тина? — изумлённо протянул клиент. — Тинка-Валентинка, ты что ли?

— Вася? — Валентина сдёрнула шапку и прижала её к губам. — Это ты? Тинкой-Валентинкой меня больше никто не называл. Ох, у меня же в квитанции фамилия есть. Точно, Митрошкин. А я даже не споткнулась о твою фамилию. — Женщина обессиленно прислонилась к стене.

— Тинка, милая моя, вот это сюрприз. Новогодний. — Мужчина растерянно качал головой, жадно вглядываясь в лицо курьерши. — Да ты раздевайся, проходи, что ж в дверях стоять. Или тебе бежать надо?

— Бежать? А, нет, не надо. Это последний заказ на сегодня.

Валентина судорожно вспоминала, какие колготки надеты под новенькой юбкой — хотелось праздника, вот и нарядилась с утра слегка. А про колготки не подумала (курьер ведь не разувается нигде). «И причёска: что там с ней? Хоть бы в зеркало посмотреть. Стог сена, наверно, на голове. Хорошо, что природа не обделила шевелюрой. Не три волосины, как у таких же пенсионерок, как она, а побольше. Волосы пышные до сих пор, без всякой завивки. И покрасила я их я вовремя, прямо перед Новым Годом», — мысли толкались, перебивали друг друга, а глаза не отрывались от лица клиента, Василия, Васеньки, первой любви…

— Тинка, да ты проходи в комнату, вот тапочки обувай. Ты не подумай, они новые, я для гостей купил. А гостей у меня раз два и обчёлся, — суетился хозяин. — Хоть на пять минут зайди. Ох, я дурень старый, тебя, наверное, дома ждут. Это я по холостяцкой привычке временем разбрасываюсь, — частил он, скрывая за словами волнение.

— Да не ждёт меня никто, — с досадой перебила Валентина. — Я, Васенька, давно уж одна. Сын уехал из города. Мы с дочкой живём рядом, она этажом ниже квартиру купила. Но Машка в Минск укатила. Любовь у неё там.

— Любовь — это хорошо, это славно. — Василий усадил нечаянную гостью на диван и присел рядом.

Потом резко вскочил:

— Я сейчас чайник поставлю, на улице холодно, ты, поди, замёрзла. Одну минутку. Отдышись пока.

Валентина, оставшись одна, первым делом подошла к книжному шкафу, в надежде разглядеть своё отражение в стеклянных дверцах. Большая светлая комната больше походила на библиотеку: одну стену занимали книжные шкафы и полки, напротив удобный старинный стол с массивной столешницей и кожаный диван орехового оттенка, чуть потёртый от времени. На кремовых обоях несколько картин. Природа: горы и озера, голубые ели и разлапистые сосны. На одной — могучий дуб с тяжёлой кроной. Так и хочется смотреть не отрываясь на величественную красоту.

— Не соскучилась? — шутливо поинтересовался неслышно подошедший хозяин.

— Соскучилась, — безо всякой улыбки кивнула Валентина. — Сорок лет назад. — И замолчала.

— Так ты ж замуж вышла… Видно, не очень скучала, — с застарелой обидой вырвалось у Василия.

— Я? — Валентина даже отступила назад. — Это ты сразу после практики пропал. Взял телефон и не позвонил ни разу. Замуж звал, в вечной любви клялся. И пропал. Что я должна была думать?

— Я тебе звонил. А мне сказали, что такая здесь не проживает. Ищите в другом месте. Адреса-то у меня не было. Я и решил, что ты мне специально неверный номер телефона дала. Сессию в техникуме с горя завалил, ну и повестка тут как тут, не задержалась. И я на три года в армию загремел. Родине долги возвращать. Уж когда вернулся, в институт твой поехал, а ты фамилию поменяла… замуж вышла и сына родила.

— Я замуж вышла от обиды на тебя, Васенька. От телефона месяц не отходила, всё ждала звонка…

— Я твой номер, Тинка, до сих пор помню. Впечатался в память. Я его тогда ведь не записал, запомнил. А память меня никогда не подводила. Вот слушай, — начал диктовать хозяин.

— Ох, Вася, не 8, а 7. Подвела тебя память.

— Как??? Я ж всю жизнь тебя вспоминал, Тинка-Валентинка, да обиду хранил. А оно вон как, сам виноват, — хозяин схватился за голову и опустился на диван.

— Что ж тут поделаешь, Васенька, — пожала плечами Валентина. — Жизнь-то уж прошла. Какая ни была, а наша. Я тебя тоже частенько вспоминала. Хоть и злилась, а сына Васей назвала… Муж ревновал, но терпел. Мы вообще ладно жили, мирно. Если б не пил, может, жили б до сих пор. А так, рано умер. Уж десять лет, как похоронила его. А ты, Вася, женат был?

— Два раза, — махнул рукой хозяин. — Первый раз сам