– Нагибайся, старая сволочь! Нагибайся! – пыхтел Лопушин, усиливая натиск. – Или заставлю тебя все это сожрать! Будешь жрать сейчас весь этот хлам с пола, слышишь?! Ну!

Колени старика согнулись и с грохотом опустились на бетонный пол. Старик застонал.

– Ну! Чего воешь? Подбирай, гадина! – громко шипела ему на ухо Лопушина, поддевая туфлей мусор старику на коленки. – Подбирай, а то и правда жрать станешь!

Старые морщинистые руки в артритных пятнах сильно тряслись, когда старик подбирал пачку из-под сметаны, грязные салфетки и скомканную упаковку с коленок. Он справился. Он все подобрал, выбросил. Мерзкие люди, напавшие на него сзади, отошли. Отстали. Через минуту щелкнул замок их двери. Они скрылись у себя. А он просидел еще, не помнит сколько, на коленках перед распахнутым зловонным зевом мусоропровода. Может, и умер бы там от боли и унижения. И не поднялся бы никогда. Но спасла молодая женщина, что стала с некоторых пор убирать в их подъезде.

– Не надо так переживать, – попросила она тихо. – Давайте я вам помогу.

Она помогла ему подняться, проводила его до двери.

– Вы не обращайте на них внимания, – уборщица кивнула на дверь напротив. – Они плохие люди. Не обращайте внимания. Берегите себя…

Она помогла ему переступить порог, захлопнула дверь, вскоре он услышал, как чавкает мокрая тряпка по полу возле его двери. Она снова начала убираться. «Чистоплотная девочка», – похвалил он ее про себя. Тут же вспомнил о другой девочке и трясущейся рукой набрал ее номер.

– Дед, ты чего? – переполошилась Саша. – Случилось чего?

– Случилось, – обронил он упавшим до шепота голосом.

– Что?! Сердце, давление, что?!

– Опять эти… эти сволочи… Я уронил немного мусора на пол, только собрался поднять, и тут они, – начал он жаловаться, не замечая, как обильно текут слезы по его морщинистым щекам. – Я еле сдержался. Еле сдержался, Сашок. Если бы не эта девочка, я бы точно разрядил в них всю обойму, Сашок!

– Дед! – прикрикнула на него Саша. – Еще раз такое услышу, заберу твой наградной пистолет, и ты его больше никогда не увидишь. А на этих сволочей надо написать заявление.

– Писал! Никто не обращает внимания на мои жалобы. Никто. Даже ты, – укорил он ее. – А эта вот девочка…

– Что за девочка-то еще? – устало поинтересовалась Саша.

Эпопея с соседями деда длилась не первый месяц. Дед на них без конца жаловался, хотя и не мог привести ни единого доказательства. Саша сама пыталась с ними поговорить. Поговорила. Поговорила и расстроилась. Оказалось, премилые люди. Пригласили к себе, напоили чаем, разговорились. Засиделись допоздна. Рассказала все деду, тот пришел в ярость:

– Ты! Ты мне не веришь?! – кричал он на Сашу. – Ты поверила этим проходимцам, а мне не веришь?! Все, больше не стану тебе никогда жаловаться, раз ты так!..

И не жаловался больше ни разу, хотя война с соседями не прекращалась. Саша об этом точно знала. Соседи докладывали.

– Девочка? – переспросил дед. – Так уборщица из подъезда.

– Люся? – удивилась Саша – той «девочке» было прилично за пятьдесят.

– Да нет, другая. Они у нас тут теперь каждый день убирают. Смены через день.

– А-а, понятно. – Саша помолчала, потом последовал заискивающий вопрос: – Дед, ну ты ведь не станешь ничего такого делать, нет?

– Что именно? – отозвался дед сердито.

– Ну, оружием бряцать, я имею в виду?

– Не буду, – буркнул он через паузу. – Я из ума не выжил еще. Вот бабка бы твоя покойная точно бы их пристрелила. Она бы терпеть не стала этих проходимцев… Что решила с работой?

– Пока ничего. У меня еще две недели, дед. А это четырнадцать дней. Думать есть когда.

– Думать она собралась! – фыркнул дед сердито. – Уходить оттуда надо, Саша. И не просто уходить, а драпать, рвать когти, срываться, как это принято сейчас у вас говорить. Плохо там как-то, нечисто. Это я тебе как кадровый военный говорю. Я тухляк за версту чую. Добром там не кончится, поверь. Добром не кончится…

– Что это за название-то такое, Сергей, не знаешь? Что это за выверт такой – «АллЮС»? – Генерал глянул на Данилова поверх тонкой оправы очков, неодобрительно ткнул пальцем в сводку происшествий. – Чем она занимается? Фирма эта?

– «АллЮС» – аббревиатура Аллы Юрьевны Соседовой, – объяснил Данилов. Он с раннего утра уже навел справки, заранее зная, что совещаться будут как раз на эту тему. – Занимаются серьезными делами. Недавно получили заказ от оборонки.

– Опа! – Генерал стащил с носа очки, аккуратно сложил дужки. – Что-то с оружием связано?

– Да нет. Нет, конечно. Форма, форма для военнослужащих.

– Слава богу! – выдохнул генерал с облегчением и снова надел очки. – Но тоже, знаешь, серьезная тема.

– Так точно! – поддакнул Данилов. – Более чем! Это огромные деньги!

– И конкуренция, – поднял вверх палец генерал.

– Так точно.

Данилов уже знал, что конкурентами фирмы Соседовой являлись две фирмы, которые не выиграли тендер. Одна была так себе, а вот хозяин второй, по слухам, на заднице шкуру драл, когда Соседова его обскакала.

– Так что конкуренты – первые подозреваемые. Но это еще не значит, что… – Генерал обвел присутствующих взглядом, в котором читались усталость и раздражение. – Что отравление не могло произойти на бытовой почве. Все, ступайте, работайте. К вечеру жду рабочие версии от вас, ребята. Все. Данилов, останься.

Данилов этого ждал с тяжелым сердцем. Сейчас генерал назначит его старшим в расследовании. И плакал его отпуск в бархатный сезон. Он же ничего такого не хотел, ничего такого не планировал. Не было в его мыслях ни авиаперелета, ни шикарного пятизвездочного отеля, ни загорелых девчонок на пляже с бокалами «Маргариты». Ни о чем таком даже не мечтал. Просто хотел смотаться к тетке на Азовское море. Выспаться, помочь ей по хозяйству, порыбачить, пивка попить. Все достаточно прозаично. Прозаичными были его мечтания. И вполне осуществимыми, если бы не массовый падеж в этой долбаной фирме, чья хозяйка сегодня с утра звонила и с трагическим надрывом в жестком голосе требовала разобраться, поскольку в местном райотделе одни дураки, с ее слов, работали.

– Да присядь ты уже, Данилов, – сморщился недовольно генерал, махнув в сторону опустевших стульев. – Чего столбом торчишь? Чего вздыхаешь?

– Никак нет, товарищ генерал.

– Никак нет! Так точно! – фыркнул Губин с неудовольствием. – Не на плацу, расслабься. Знаю, знаю, что в отпуск собирался. Вижу, что понимаешь, что срывается.