их не портил и даже придавал их лицам шарм и определенную изысканность. Покойный же адмирал Де Верлей, шептались злые языки, был брюнетом. Да и нос у него был не слишком аристократической формы.

Взойдя на трон, Максимиллиан Третий, несмотря на недовольство доброй половины двора, сделал овдовевшую к тому времени леди Одиль своей главной советницей. Но и друзья, и враги мадам Де Верлей признавали, что до сих пор она не давала своему королю глупых советов.

— Ты находишь, мадам Де Верлей? — усмехнулся король, приобняв даму за талию.

Леди Одиль тихо рассмеялась, освобождаясь от царственных объятий:

— У нас очень мало времени, государь. Давай-ка перейдем к делу. Итак, наши кандидатуры. Принцесса Эделин, сестра Его Величества Реджинальда Первого Эвермирского, двадцать лет. Принцесса Лейтис, дочь Великого герцога Марссонта, ей двадцать один. Есть младшая, Эймир, но ей всего семнадцать, и герцог наверняка будет против. Дочь офрейнского короля Астальдо Девятого, Бланка, ей девятнадцать. Ну, и, наконец, принцесса Дианора Шеолланская, дочь правящей королевы Буоны, ей шестнадцать. Портреты ты видел.

Максимиллиан тяжело вздохнул:

— И какие у нас перспективы, Одиль?

Его собеседница пожала плечами:

— Давай посмотрим. Брак с Эделин — способ заткнуть партию войны у тебя при дворе. Тех самых бедолаг, которые бряцают оружием и восемьдесят с лишним лет спустя хотят реванша над Эвермиром. Правда, многие при дворе не признают права нынешней эвермирской династии на престол. Ну, зато принцесса очень миленькая. По крайней мере, на мой взгляд.

Брак с Лейтис — подтверждение традиционного старого союза Трезеньеля и Марссонта. Раньше я бы категорически не стала советовать тебе эту невесту — твои предки женились на представительницах герцогской семьи три поколения подряд. Но сейчас там сменилась династия, и с твоими будущими наследниками должно быть все в порядке. Лейтис Мак Гил-Феалан умная, мыслит неординарно и независимо. Если сможешь найти с ней общий язык, у тебя будет отличная поддержка.

Если выберешь Бланку, с тобой породнятся все торговые дома Офрейна. Король Астальдо и его семья очень популярны среди своего народа. Наверняка любвеобильные офрейни перенесут свою любовь и на королевского зятя. А это торговые льготы. Да и сама Бланка очень хороша. Помимо того, что по традиции прекрасно владеет оружием, еще и за словом в карман не лезет. С ней ты точно не соскучишься.

Насчет Дианоры ничего определенного сказать не могу. Кроме того, что, скорее всего, она наделена даром предвидения и в силу возраста всецело находится под влиянием матери. Шеолланки лет до шестнадцати — кроткие невинные овечки, но вот когда сами заводят семью, просто преображаются. В общем, если ты захочешь всех удивить и ввести при дворе моду на жен из Шеоллы — это твоя женщина.

— Это все кандидатуры? — Максимиллиан скорчил кислую мину.

— Ну, если ты не рассматриваешь брак с дочерью какого-нибудь из своих герцогов или маркизов, есть еще полная экзотика, — рассмеялась Одиль. — Принцесса Рикла Эньесская, младшая сестра эрцгерцога Тиро̇ Второго. Дипломатических отношений у Трезеньеля с ними нет, династию основали рабы, победившие в восстании шестьдесят пять лет назад…

— Да-да, увлекательная возможность породниться с потомственными рабами в двенадцатом поколении! — засмеялся в ответ Максимиллиан. — Но ты во всем находишь выгоду. Что скажешь сейчас?

— А выгода действительно есть, — улыбнулась Одиль. — Во-первых, супруга Тиро Второго — племянница короля Астальдо Офрейнского. Королевство Офрейн — единственное государство, признавшее независимость Эньеса. Таким образом, нам обеспечена поддержка сразу двух государств. Во-вторых, Эньес — это лучшая на континенте наемная армия. Ну, и в-третьих, и это важно — в династии Тиро Второго никогда, вообще никогда не было магов!

Правящий монарх Трезеньеля неожиданно стал очень серьезным:

— Знаешь, мадам Де Верлей, при прочих недостатках это весьма весомое достоинство. Ты осведомлена о моем отношении к магам.

— Ладно, шутки в сторону, — отозвалась Одиль. — Решение, мой король, тебе надо принять сегодня. Тянуть дальше уже нельзя. В конце концов, любить ты можешь кого угодно и осчастливить своим вниманием хоть дюжину фавориток разом. Но ты обязан дать стране наследника, и ты нам его дашь. Это первое. И второе: будь начеку. Твой двоюродный братец, герцог Гильом, тоже здесь. И, можешь мне поверить, он не преминет все тебе испортить и сорвать церемонию оглашения имени твоей невесты.

— Чушь, — отмахнулся король. — Гильом — солдат. Он и понятия не имеет, как без своего полка что-то там разрушить или сорвать.

— И тем не менее, мой король, и тем не менее… — пропела леди Одиль. — Выйди уже к народу, тебя все ждут. Я появлюсь позже.

Максимиллиан Третий, правящий монарх королевства Трезеньель, распахнул двери своей спальни и, натянув на лицо лучезарную улыбку, отправился в зал приемов.

Придворные и гости уже выстроились в две шеренги вдоль алой ковровой дорожки, по которой Его Величество должен был проследовать к своему месту. У позолоченного резного трона, обитого алым бархатом, в почетном карауле выстроились гвардейцы.

— Его Величество Максимиллиан Третий! — провозгласил распорядитель.

Кавалеры тут же застыли в изысканном поклоне, дамы нырнули в глубокий реверанс. Масимиллиан прошел между двух рядов приветствующих его придворных к своему трону, изредка останавливаясь и приветствуя кого-то лично. Король прекрасно знал, что все эти люди, независимо от того, поддерживают они его или нет, сейчас буквально готовы грызться между собой за его благосклонный взгляд или кивок. Эта игра забавляла его.

***

Прошел и даже не удостоил взглядом! А ведь они двоюродные братья. Зато улыбнулся и кивнул этому выскочке, бывшему слуге, а ныне, вы только подумайте, адмиралу Короны Эме Беллегару Де-Ла-Монтассару! Таких домашних зверушек у братца Максимиллиана десяток: адмирал, генерал, глава королевского сыска, придворный композитор, университетский профессор и Единый знает, кто еще. И все мнят себя едва ли не наравне с родовитыми дворянами.

Гильом Де Тайер был в бешенстве. Наверняка весь двор это заметил, и придворных дам, вьющихся сегодня вокруг него, заметно поубавится. Не будь они с кузеном на весеннем балу и у всех на виду, Великий герцог обязательно сказал бы этому зарвавшемуся щеголю какую-нибудь колкость. Но сейчас у него была идея получше. Гильом усмехнулся про себя. Падким до скандалов придворным сегодня будет преподнесен поистине королевский сюрприз. Правда, после этого отступить будет уже невозможно, но