бросил странный взгляд на Еву, а её лицо снова озарилась улыбкой. С непонятным чувством внутри, я пошёл вместе с ребятами.

— Может обратно в деревню? Не скучаешь по своим коровкам? — доносится голос Смирновой, когда захожу в аудиторию. Стервятники уже окружили её.

— Я думала, что буду скучать, но… Тут тоже самое, — улыбается мышка. — В деревне был курятник, так вот у кур есть главная курица и петух, за которыми следуют остальные. А чужаков они не любят, сразу начинают носиться по курятнику, кудахтать, — ещё шире расплывается в наглой улыбке.

Она сейчас реально договорится.

— Не понял. Она про нас так? — вмешался Тихонов.

— Я так не говорила, просто вы так себя ведете. Что за желание у вас унизить человека? Если не нравлюсь, то просто можете меня игнорировать, — хмыкнула Ева и села за свою парту. Она явно не намерена отступать и давать себя в обиду.

Не стал влезать, потому что с ней я буду разбираться лично, без лишних глаз. Чтобы чувствовала страх, панику, только при виде меня. Хочу, чтобы всё её внимание было направлено в мою сторону, остальные должны быть для неё тенями. Надо будет написать в наш общий чат, чтобы не трогали.

Пока она держится колючим ёжиком, садясь в машину.

— Ты сегодня глаз не сводила с нашего препода, — прерываю наше молчание.

— Тебе какое дело? — огрызается.

— Все знают, что ты моя сводная сестра, не хватало мне ещё такого позора. Что ты крутишься вокруг взрослого мужика.

— А ты значит не позоришь никого?

— Нет, — отвечаю коротко.

— А то что эта женщина у тебя…кхм…, — краснеет и пытается подобрать слова.

— Что у меня? Договаривай.

— Ртом доила, вот что! — рявкает.

— Доила? Это называется не так, — не смог сдержаться и рассмеялся, искренне, по настоящему.

Мы взглянули друг на друга всего на секунду, у меня на лице уже исчезает улыбка, и я снова поворачиваю голову, пристально смотря на дорогу.

— Я ей нравлюсь, сама ко мне полезла. А он взрослый мужчина, который на тебя не посмотрит, — произношу так, будто сам себя утешаю.

— Сегодня он смотрел только на меня, поэтому ты сильно ошибаешься, — уверенно сообщила, скрестив руки.

Волна снова накатывает меня и сильнее сжимаю руль.

— Вот дура. Зачем ему смотреть на тебя?! У него возможность подцепить любую красотку. А ты даже на девушку не похожа…бабуля. А издалека вообще…бомжара. Убогие не вызывают интерес у мужчин, — выделяю каждое слово, чтобы задеть по больнее.

Как только машина останавливается, она выскакивает из машины, сильно хлопает дверью и громко произносит, дрожащим голосом:

— Ты просто урод! Ненавижу! — и сразу убегает прочь.

Глава 8

Считалось сильным сердце у меня

Его словами попробуй одолеть!

Но стало вдруг беспомощным оно….

Бессильным перед жестокостью твоей!

Казалось, грудь моя была щитом…

Преградою от ветра и огня…

Но щит испепелил взглядом ты!

И нет теперь защиты у меня…

Ева

Я бросила рюкзак на пол и стала скользить вниз по стене. Длинный вздох разрывал тишину в комнате. Обиды и злость стесняли мою душу, окутывая её как густой туман. Я хотела закричать, хотела бросить все и уйти. Но я оставалась сидеть тихо, зажав в груди яд гнева. Слёзы плача смешивались с невыразимой яростью, и я почувствовала, что сердце растрескивается от этой борьбы. Тихо, но решительно, я встала и подошла к зеркалу на стене. Ее отражение улавливало все хрупкие частицы меня.

— Чего ревёшь? Будто первый раз слышишь оскорбления в свой адрес, — ругала я собственное отражение в зеркале. — Почему так реагируешь на него?! Что ты хотела услышать?! Посмотри на себя?!

Я много лет подвергалась травле и насмешкам, поэтому научилась не реагировать. Отрастила броню и была уверена, что никто больше не сможет задеть меня словами. Но он смог. Почему-то именно он смог. Он смотрит на меня, как на нечто грязное, отвратительное и противное. Сильнее я злюсь на себя, что я реагирую на этого негодяя. Пропускаю через себя каждое его слово, каждый его пропитанный ненавистью взгляд.

— Он всегда будет тебя считать такой! — разглядываю себя с неким разочарованием. — Нет! Я этого так не оставлю!

Вытирая слёзы рукавом вязаной кофты, я отошла от зеркала. Уродство души не скроет никакая одежда, но в этой школе, кажется, придается значение только внешности. Мне надо сменить свой стиль одежды. Чувство ярости отодвинули на второй план все мои комплексы. Не хочу давать ему больше возможности оскорблять меня из-за внешного вида.

Этот мажор задел меня, считает меня бомжом, что никто даже не посмотрит на такую убогую. Я тебе ещё покажу!

Мама была дома и я пошла к ней с просьбой. Никогда не просила ничего у неё, но всё бывает впервые.

— Я теперь учусь в университете, и там все одеваются по-другому. Мне хотелось бы…

— Давно пора, — не даёт договорить мама. — Ты теперь живёшь с нами, что подумают о нас люди, если увидят тебя в таком виде? Я сама хотела предложить, но не хотела резко менять всё в твоей жизни. Сейчас я рада, что ты сама это предложила. Сегодня же едем по магазинам, — радостно обняла меня за плечи.

— Сегодня?

— Конечно. Потом в салон красоты, — мама решительно настроилась.

В душе загорелся маленький огонек тепла от мысли о том, что мы проведем время вместе с мамой. Её так не хватало в моей жизни. Без родителей чувствуешь себя птицей, но без крыльев, хочется летать, но не можешь.

Через полчаса мы уже ходили по магазинам. У мамы был безупречный вкус в одежде, поэтому полностью доверилась ей.

— Мам?

— Что?

— Ты любишь Григория? — решилась спросить её об этом.

— Конечно. Он у меня самый лучший, — с гордостью говорит о нём мама, снимая с вешалки следующее платье.

— Я рада, что ты счастлива, мама, — обнимаю её крепко, пытаясь через эти