Первым же выстрелом второго андроида был испарен профессор Войцеховский, который даже не понял, что происходит. Следующий залп от него должен был прийтись в Агату, но она успела сползти под приборную панель, и луч плазмы прожег дыру в обзорном экране. Это дало время Никите активировать проходческий резак и размашистым жестом снести роботу голову вместе с частью обшивки за ним. Понимая, что достать первого андроида он не успевает, Никита бросился на пол, под остатки кресла с Войцеховским, и только тогда увидел, как Клим методично вскрывает грудную клетку роботу штурмовым тесаком, не обращая внимания на порядочную дыру в левом боку.

– Агата, жива? – прохрипел, лежа на боку Никита.

– Да что за херня здесь происходит? – Агата выскочила из-под панели, бешено вращая глазами.

– Двери! – с придыханием выдавил из себя Клим, едва удерживая равновесие, встав на одно колено и рукой оперевшись о стену. – Их еще шестеро снаружи.

Агата одобрительно ткнула пальцем в сторону Нефедова и бросилась к пульту. Матерясь по чем свет стоит, она все же смогла опустить аварийные переборки, когда в сумраке коридоров уже раздавался топот сапог.

– Итак, мы в ловушке, – констатировала она, когда с той стороны андроид безрезультатно полоснул плазмобоем по двери. – Через пару часов Клим отправится к своим нордическим предкам, а эти молодцы вскроют двери и нам все равно хана!

– Свяжись с заставой, пусть пришлют подкрепление, – Никита подошёл к Нефедову и вколол тому обезболивающее. После этого Клим забрал у него аптечку и сам принялся обрабатывать рану.

– Это они и дали команду нас перебить, как только узнали, что мы нашли, – поморщившись прорычал он. – Они, или скорее кто-то выше. Я всегда говорил – эти ублюдки с Земли уже давно ничего общего с остальным человечеством не имеют, Колонии для них как бесконечная кормушка, а Заслон для них всегда был как кость в горле. Разве допустил бы Ареопаг внутреннюю границу между Метрополией и Колониями? Мы отгородились от внешнего мира, закрылись в ракушке цепи застав и никого не впускаем, никого не выпускаем. Ничего нового не открыто, ничего нового не изобретено, мы живем на обломках старого мира, на остатках, которые не разрушены войной и делаем вид что все так и должно быть.

Подобного красноречия со стороны Клима вряд ли кто-то мог припомнить даже из числа всего персонала заставы, а уж Никита смотрел на него с не меньшим удивлением, чем на недавно обнаруженные останки паладина. Замерла и Агата, едва занеся руку над пультом, заинтересованно слушая внезапное откровение старого прапорщика.

– Им в Метрополии выгодно чтобы мы никогда ничего не узнали о Заслоне, об Ордене, – продолжал Нефедов и обосновывал свое главное обвинение правящему человечеством классу с Земли. – Им нужно чтобы мы никогда не узнали, что во время войны Орден сражался с ними, сеющими смуту!

– Понятно, – едва слышно присвистнула Агата, покрутив пальцем у виска, и принялась налаживать связь.

Однако Никита вдруг уловил какое-то трезвое зерно в рассуждениях Клима. Почему книга, дедово наследство, в реальности которой он ничуть не сомневался, оказалась забыта, вычеркнута из истории? Почему звездолет одного из иерархов Ордена Заслона посылает в вечность сигнал бедствия якобы на реплоидном коде? Наконец, почему андроидам пришел приоритетный приказ уничтожить нас сразу после отправки сообщения? Слишком много вопросов, единственным логичным ответом на которые было то, что пытался им доказать Клим.

– Все чудесатее и чудесатее, – меж тем подала голос Агата. – Парни, связи с базой нет, но в систему зашел неизвестный флот на четыре корвета, и запрашивает с нами связь.

Никита пожал плечами и обернулся на Нефедова. Его этот день уже перестал удивлять, а если бы Клим не потерял сознание, кажется он бы просто улыбнулся. Агата все еще вопросительно смотрела на него, и Никита подошел к ней, обнял за плечо, и щелкнул тумблером. По разбитому плазмобоем экрану побежала волна, и большое изображение расслоилось на десятки поменьше, отчего складывалось впечатление что перед ними было разбитое зеркало. С больших и маленьких осколков на них смотрел немолодой уже мужчина вполне себе земной наружности, затянутый в золотистый мундир, с колкими глазами и короткой бородой-эспаньолкой.

– Если что, от нас сигнал не идет, – успела вставить Агата.

«… адмирал Корпуса Апостолов Заслона … ский. Вы обнаружили … войны. Орден уничтожен. Земля захвачена рептилоидами. Метрополии не существует! Не верьте … Калипсо нужно спасти … ценная информация … всего человечества! Время прибытия четыре … минут.»

Когда сигнал пропал они еще какое-то время молча стояли, держась за руки, не обращая внимание на жгущие переборки плазмобои андроидов. Четыре часа, это в два раза дольше, чем могли выдержать двери. Агата до боли сжимала его пальцы, но, если бы этого не делала она, он бы поступил так же. Можно было гадать, почему это с ними произошло, винить судьбу за тяжелое испытание, или плакать о бесцельно прожитых годах в обмане и забвении. Но Никита улыбался, глядя на свою женщину, потому что впервые в жизни все было предельно просто и у него появилась цель, достойная древних героев Ордена Паладинов Заслона.

Он оглянулся на дрожащие под ударами роботов переборки, потом на лежащий в стороне штурмовой доспех Икариуса, потом на Агату и хитро улыбнулся.

– Если есть хоть один паладин, значит Орден еще существует?