– Скоро эти гады появятся? Насквозь промок.

– Затвор проверь. Только не щёлкай.

Старший лейтенант Авдеев в очередной раз протёр бинокль, высматривая окрестности, и вдруг услышал посторонний звук. А через несколько минут разглядел двоих всадников.

– Отделение, к бою, – раздалась негромкая команда.

Бывший кавалерист Красной Армии, а теперь начальник волостной полиции Савва Гуженко тоже разглядел засаду. Вместе со своим помощником они застыли в ста шагах от лежавших вдоль дороги «лесных призраков». Савва сразу угадал, что это люди из диверсионного отряда капитана Журавлёва, который безуспешно пытались уничтожить всю зиму.

Виднелись маскхалаты, блеснула звездочка на красноармейской шапке, а в сторону всадников уже разворачивался ручной пулемёт. Сто шагов в редком сосновом лесу – не расстояние для опытного пулемётчика из отряда НКВД. Свалит вместе с лошадьми одной точной очередью.

Гуженко понял, что немецкий лейтенант, начальник гарнизона, приказавший ему лично возглавить разведку, загнал Савву в тупик. Одно резкое движение, и в их сторону обрушатся пулемётные и автоматные очереди. Гуженко не знал, что автоматов у бойцов отряда нет, а половина засады – новички.

В любом случае они ждут обоз и стрелять раньше времени не станут.

– Двигай потихонечку дальше, – шепнул он помощнику. – И не дёргайся.

Молодой полицай кивнул, а Савва, тронув поводья, лихорадочно размышлял, что делать дальше. Рвануть прочь на полном скаку и дать сигнал тревоги? Не получится. Своих людей и немцев они предупредят, но живыми уйти не сумеют.

Если лейтенант, начальник гарнизона уцелеет, он не простит Савве трусости. Впрочем, Гуженко трусом никогда не был. А немецкий лейтенант с его Железным крестом, присланный в Вязники после ранения, не рисковал соваться в мрачный русский лес, а «полудиких азиатов» презирал. Прежний комендант, хоть и не имел Железного креста, был решительнее и умнее, но погиб в бою с партизанами.

Придётся рисковать, чтобы спасти обоз и этого сраного лейтенанта. Савва взвёл курок ракетницы. Автомат «МП-40», подаренный ему за верную службу, был снят с предохранителя. Но обстановка вдруг изменилась.

Полицай Григорий Бусыгин, сидевший на передних санях с пулемётом Дегтярёва, тоже увидел засаду. Возможно, неосторожно высунулся кто-то из молодых бойцов, но возница (тоже из полицаев) отчаянно закричал:

– Партизаны!

И стал разворачивать сани. Пуля снайпера Грицевича угодила ему в грудь. Тяжело раненный полицай рванул поводья. От толчка вывалился на дорогу, а лошадь понесла сани и застряла в промоине.

Молчавший до этого лес мгновенно ожил. Выпустил ракету и, соскочив с коня, открыл огонь из автомата Савва Гуженко. Григорий Бусыгин спрятался за мешок с зерном. Пули разорвали мешковину, из дырок посыпалась пшеница. Пулемётчик взял на прицел Бусыгина, очередь перебила ногу.

Савва Гуженко, меткий стрелок, достал пулемётчика точной очередью. Вместе с помощником они посылали пули в спины бойцов. Помощника свалил Николай Мальцев. Напуганные лошади без седоков неслись по лесу, ударил из «дегтярёва» Григорий Бусыгин.

Сейчас он уже забыл, что переметнулся к красным. С перебитой ногой, лёжа на мешках с зерном, Бусыгин лихорадочно опустошал диск. С трудом зарядил новый. Боль от перебитой под коленом кости пронизывала тело, выжимая холодный пот. Он нажимал на спуск, проклиная всё на свете, и отдача приклада заглушала боль. Бусыгин достал очередью бойца, стрелявшего в него из винтовки, и закричал:

– Я вас всех здесь уложу…

В полицая стреляли сразу несколько человек, разорвали кожух на плече, но судьба пока берегла этого человека, пытавшегося выжить любой ценой.

Молодой немецкий офицер вырвался вперёд на вездеходе «Штёвер» и посылал длинные очереди из скорострельного «МГ-42» по вспышкам. Лейтенант хотел отличиться, показать свою решимость. Ведь он практически не успел повоевать и принял участие лишь в нескольких карательных операциях.

Пули, звякая, пробили борт вездехода, машина не была бронирована. Уронил автомат и зажал рану на шее один из солдат, а водитель дал полный газ, понимая, что они угодили под плотный огонь. Надо вырваться из этого кольца, пока не поздно.

Старший сержант Мальцев поймал в прицел скользящую по склону машину. Пуля ударила в каску водителя, сорвала с головы и оглушила его. Опытный шофёр сумел удержать руль, но скорость открытого сверху вездехода замедлилась. Лейтенант лихорадочно перезаряжал ленту, но никак не мог справиться с затвором. Когда он наконец захлопнул его и дал новую очередь, машина остановилась.

Снайпер Василь Грицевич потерял её из вида, мешал бугор. Он побежал к краю обрыва, но едва не угодил под автоматную очередь начальника полиции Саввы Гуженко и вынужден был залечь, чтобы не попасть под пули.

Лейтенант продолжал стрельбу. Он неплохо освоил пулемёт в училище и достал светящейся трассой ещё одного русского диверсанта в маскхалате. Сверху полетела самодельная граната. Но пока догорал бикфордов шнур, очнувшийся водитель, сжигая сцепление, дал полный газ. Взрыв ударил метрах в десяти, не причинив вездеходу вреда.

Бой складывался не в пользу группы Авдеева. Она оказалась зажатой между вездеходом с его скорострельным «МГ-42» и основной группой полицаев. Они не лезли вперёд и вели беглый огонь из ручного пулемёта и винтовок – патронов хватало. Савва, потеряв помощника, стрелял с тыла, сумев тяжело ранить сержанта-пулемётчика и разбить гранатой его «дегтярёв».

– Все в атаку! Добить краснопузую сволочь!

Но попытка начальника полиции атаковать понесшую потери группу не увенчалась успехом. Старший лейтенант Авдеев и большинство его людей имели достаточный опыт. Был убит помощник Саввы, ранены ещё двое полицаев.

Понимая, что им не удержаться против более многочисленного и хорошо вооружённого врага, Авдеев дал приказ на отход.

Николай Мальцев добежал под огнём до застрявших в кювете саней и с помощью подоспевшего Паши Шестакова вытащил сани вместе с лошадью. На мешках с зерном лежало окровавленное тело полицая Бусыгина. Чтобы облегчить груз, сержант столкнул бывшего союзника на дорогу, а Паша Шестаков выдернул из его кобуры «наган» и выстрелил в полицая.

Группа сумела уйти, оставив двоих погибших товарищей. Ещё один боец отряда «Застава» умер от ран по дороге. Пятеро, в том числе старший лейтенант Авдеев, были ранены.

В санях, отбитых у полицаев, оказались четыре изорванных пулями мешка пшеницы и ручной пулемёт, из которого стрелял, спасая свою жизнь, Бусыгин.

Раненых срочно оперировали, но, не приходя в сознание, скончался сержант-пулемётчик. А на ручной мельнице перемалывали бурую от крови пшеницу. Людей надо было кормить. Почему испечённый из этой муки хлеб горчил, никто не спрашивал.

Капитан Журавлёв обошёл в очередной раз лагерь, побывал в санчасти и собрал в штабе узкий круг людей, с которыми он мог говорить откровенно, без громких слов и ненужных призывов. Вокруг самодельного стола сидели Фёдор Кондратьев, Виктор Авдеев, Николай Мальцев и старшина Яков Будько.