Я понимал, что Надя – не новый человек в моей жизни, но также чувствовал, что до этого момента мы какое-то время не общались. О причинах, впрочем, не спрашивал. Зачем ворошить былое? Я один хрен ничего не помнил. За дни общения я многое о ней узнал. И жених у неё есть, и спортом занимается, и вообще человек добрый, позитивный. В общем, мы стали общаться довольно близко, стали друзьями, и Надежда всё чаще говорила о том, что неплохо было бы встретиться.

Прошло ещё некоторое время, и следователь объявил, что суд по моему делу окончен, виновные наказаны большими уголовными сроками. К тому же, полетели головы у кого-то в местном ОВД. Не сдавались родственники осужденных до последнего, скреблись с большими суммами в каждый кабинет, но дело под контролем Главка. Справедливость в кои-то веки восторжествовала. Кстати, следак сам рассказал мне, чью дочь я спас от поругания. Оказалось, что родитель её тоже не последний человек в городе. Мне было плевать, если честно. Преступники в тюрьме, девчонка в порядке, я – тоже, если можно так сказать. Но следователь намекнул, что отец спасённой просит аудиенции, а пробиться не может опять же по причине моей временной крыши из ФСБ. Чувствуя, что всё равно придётся принять кучу народа, я попросил Несинского, чтобы не откладывали в долгий ящик, начали пускать ко мне кого-то, кроме родителей. Николаич явился на следующий день хмурый, в сопровождении человека в штатском, но с повадками затаившегося тигра. Среднего роста и комплекции мужчина средних лет в классическом костюме-тройке сел напротив моей кровати. Посмотрел каменным взглядом. Я не зря оперирую словом «средний» так часто. По-другому сказать просто нельзя. Он легко бы растворился в людской массе, до того казался простым и среднестатистическим. Но взгляд его мне не забыть. Вроде тоже ничего особенного, но внутри таился стержень, несгибаемый стержень из опыта и силы. Мужчина скромно представился:

- Смирнов. Евгений Смирнов, - прямо как в одном знаменитом фильме про шпиона. Я кивнул, и гость продолжил простым спокойным голосом. – Олег Николаевич поведал нам о вашей просьбе, но вы должны понимать, что делом занимается Контора, поэтому существует много «нельзя». – Пауза, я снова кивнул, Смирнов вновь продолжил. – Рад, что вы понимаете тонкость ситуации, поэтому озвучу основные запреты. Первое и главное – ни в коем случае не упоминайте о Конторе и заинтересованности в вашем деле Правительства. Второе, нигде и никогда не упоминайте о том, что происходило, и будет происходить с вами с тех пор, как вы познакомились с профессором Несинским. Это строго конфиденциально. Третье, вам придётся подписать некоторые документы после ознакомления. В том числе и подписку о неразглашении. Вам всё понятно?

- Да, - коротко ответил я, пытаясь прочитать в глазах агента ФСБ хоть что-то, но все мои попытки провалились.

- В таком случае, я разрешаю посещения, помимо близких родственников, вашими друзьями. К тому же, если состояние пациента стабилизовано, - он повернул голову в сторону Олега Николаевича, тот кротко моргнул в знак согласия, - вас также могут посетить и другие желающие под чутким контролем Конторы.

- То есть при каждой встрече будет присутствовать сотрудник? – не понял я.

- Нет, только при встречах с посторонними, - поправил меня Смирнов. – Думаю, вы правильно оценили ситуацию и поняли, что не все опасности позади. В случае же с друзьями, доступ которых вы утвердите сами, в палате будет всё время работать аудио- и видеозаписывающая аппаратура. И это не подлежит обсуждению.

- Понял, - выдохнул я. Да уж, попав под колпак ФСБ, я не ожидал такого контроля. Но что поделать.

Смирнов исчез также незаметно, как и появился, а я сразу написал некоторым из своих друзей и знакомых. Но каким-то чудом первым заявился, причём уже через час, отец спасённой мною девушки. Грузный дядя, в дорогущей одежде, судя по виду. Часы золотые, перстень с камнем, цепь на шее толщиной с мизинец. Полный набор. Мужчина должен был вести себя вальяжно и высокомерно, чтобы соответствовать понтам, вложенным в обёртку, но вместо этого он чуть не по-братски кинулся меня обнимать, чем насторожил контролировавшего встречу помощника Смирнова до такой степени, что был мягко отстранен от меня под дулом взявшегося из-под полы агента пистолета. Осознав, что всё не так просто в этом мире, и даже в этом городе есть власть, способная убрать его одним щелчком пальца, мужчина сглотнул подступивший к горлу ком и сел на стул рядом с кроватью. При этом его радость все равно тяжело скрывалась за волнением от присутствия человека с оружием и крайними полномочиями.

- Спасибо тебе, - излучал благодарность отец. – Ты дочь мою спас, а это, сам понимаешь, дорогого стоит.

- Да ладно, любой бы.., - только начал я старую песню, как собеседник меня оборвал, махнув рукой.

- Кому ты рассказываешь, Алексей! В наше время никто бесплатно не пёрнет! Так что не заливай! Ты сделал правильно, и за это я тебя отблагодарю, – массивный дядька выудил из пиджака пухлый конверт, положил его на кровать, рядом с моей рукой. – Вот, держи. Это «на ход ноги». Заведём счёт в банке – кинем, сколько хочешь. Ты знаешь, я в городе что-то значу, и запомни, везде тебе теперь двери открыты.

Я молчал, а что делать? Человек счастлив, что я спас его дочь, благодарит меня. Небось, ещё обидится, если я не приму его благодарности. В общем, распрощались на дружеской ноте. Он мне сунул визитку, сказал, чтоб звонил в любое время дня и ночи, если что-то потребуется. Что ж, его право. Я уже немного освоился в современной жизни и понял, что всё стоит денег. Пока дают, надо брать. Кто его знает, может, через год этот зажравшийся местный князёк обо мне и не вспомнит.

Он ушёл, агент, хмыкнув и мотнув головой в недоумении, вышел следом. Я недолго думая вскрыл конверт. Ворох тысячных