Кадар молчаливой тенью последовал за нею. Глаза не сразу привыкли к полумраку сарая, мальчишка спокойно сидевший возле раненого, испуганно вскочил. Горлина заметила, что он поморщился при резком движении и невольно придержал руку возле ребер.

— Ну-ка подойди, — строго велела она.

Пако торопливо подошел и поклонился.

— Покажи, что тут у тебя, — Горлина показала на его бок.

— Ничего, хозяйка, правда, — испуганно залепетал он. — Скоро пройдет. На мне все быстро, как на собаке…

Пока мальчишка говорил, девушка обнаружила у него сломанное ребро и, применив магию, залечила его. Это почти не отняло её сил, не то, что вчера. Пако же, почувствовав облегчение, замолчал на полуслове, радостно улыбнулся и, упав на колени, прижал руку к сердцу.

— Спасибо вам, добрая хозяйка! — искренне поблагодарил.

Девушка улыбнулась ему и обратила внимание на вчерашнего пациента. Пленник выглядел немного лучше, он уже не походил на покойника, которого только вырыли из земли, а как свежий и хорошо отмытый покойник. Мужчина был так же бледен, но чист теперь, а дышал спокойнее и глубже. Проверив его голову, Горлина убедилась, что все не так и плохо, затем обратила внимание и на руку. Пако снял несвежую повязку и, насколько сумел, промыл рану. Она предстала во всей красе: зловонная, болезненно воспаленная, нагноившаяся. Горлина вздохнула: придется сначала чистить, и только потом использовать магию.

— Кадар, у тебя есть нож? — обратилась она к молчаливому охраннику.

Тот достал нож из-за голенища сапога.

— Нужен огонь.

Мужчина принёс горшок с горячими углями, собрал немного соломы, щепок и развел небольшой огонь. Горлина держала нож в пламени до тех пор, пока лезвие не раскалилось, потом подождала, пока оно остынет и решительно провела острием по воспаленной ране. Обильно потекла испорченная кровь, вынося всю заразу, магия помогла окончательно все очистить и заживить. На руке остался только свежий шрам.

— За ним, — девушка указала Пако на пленника. — Будешь смотреть еще несколько дней. Он будет спать все время, а ты по прежнему кормить, поить и, если надо, мыть. Понятно?

— Да, хозяйка. — Мальчишка уважительно кивнул.

— Все время сидеть здесь не надо. Несколько раз заходить и присматривать. Сейчас на кухне помощь нужна, завтра с утра пойдешь к Аглае. Я велю, чтобы она тебя отпускала. — Распорядилась девушка, вернула нож Кадару и вышла из сарая.

А на следующий день в замок начали съезжаться гости, нужно было всех разместить, проследить, чтобы никто не остался без внимания. К вечеру состоялся бал. Гости восприняли как само собой разумеющееся, что вдовствующая баронесса Стасия Блай приняла приглашение Ивона Омура. Кто-то прямо во время бала начал распускать слухи, что к весне, как только минет очередная годовщина кончины барона Блай, объявят помолвку Стасии и Ивона. Некоторые гости поспешили поздравить молодых с будущей свадьбой. Стасия смутилась, Ивон разозлился и покинул бальный зал. Появился только тогда, когда гости стали разъезжаться по домам.

— Ты так и будешь прятаться ото всех? — поинтересовалась Горлина после того, как последняя карета скрылась из вида.

— Не люблю, когда решают за меня, — зло ответил Ивон. — Кто решил, что мы обязательно поженимся?

— Возможно, люди помнят, как вы тянулись друг к другу с самого детства.

— Тебе-то откуда это знать? — Он легонько щёлкнул сестру по вздёрнутому носику. — Ты тогда еще в куклы играла.

— Ну и что? Я в них и сейчас играю. Не злись на Стасию, за нее тогда родители решили. Теперь она сама решает.

Ивон махнул рукой.

— Я давно не злюсь. Как-то перегорело всё.

— Зря ты так. Стасия хорошая и тебя любит.

Брат не ответил и ушёл в свою комнату.

Через несколько дней начали приносить приглашения на ответный визит. Часть из них Ивон отклонил, часть отклонить было никак нельзя, пришлось наряжаться, собирать свиту и встречаться с соседями, попутно решая мелкие и крупные хозяйственные дела. Все чаще спрашивали о помолвке между ним и баронессой Стасией, в конце концов стало просто неприлично отмалчиваться и уходить от прямого ответа. Он был вынужден направиться в замок Блай, чтобы лично обговорить условия помолвки. Горлина с радостью поехала с ним.

Баронесса радушно приветствовала брата с сестрой в своем доме. Слуги в гербовых ливреях накрыли роскошный стол, уставленный всевозможной растительной и животной пищей, в изобилии готовящейся в кухне. Обед прошел прекрасно, в самой приятной дружеской беседе. Затем отправились на прогулку по саду — гордости поместья. Там Ивон и заговорил о помолвке, но баронесса нахмурилась и забрала свою руку.

— Мне кажется, вы делаете предложение исключительно под давлением. Не от вашего сердца. — Стасия вздохнула и прикрыла глаза. — Если вы здесь только поэтому, я официально откажу. Меня выдали замуж против воли. Это было очень больно. Я не хочу, чтобы вы против воли брали меня в жены. Подумайте несколько дней, или недель, а потом приходите снова. И, да, я не гоню вас, можете с сестрой гостить, сколько хотите.

Сказав это, Стасия не стала дожидаться ответа и вернулась в дом. Ивон остался истуканом стоять на садовой дорожке, пытаясь осмыслить сказанное.

В коридоре баронесса увидела Горлину. Девушка стояла спиной к окну и с надеждой смотрела на нее. Стасия отрицательно покачала головой и направилась в свою комнату, девушка поспешила следом.

— Почему ты не согласилась? Ты же его любишь! — возмущённо спросила Горлина, как только Стасия закрыла за ними дверь.

Баронесса грустно посмотрела на неё и тихо ответила:

— Когда меня отдали в жены барону Блай, все говорили: "стерпится-слюбится". Но за те годы, что я прожила с ним, так и не стерпелось. Каждую ночь я шла в супружескую спальню и молилась, чтобы муж уже спал или не хотел меня. Но он не спал и хотел… — Стасия отвернулась, стараясь удержать слёзы. — Каждую ночь я мечтала умереть, лишь бы не чувствовать его запах, не ощущать его тела, не быть его собственностью. Не хочу, чтобы Ивон начал чувствовать ко мне что-либо подобное. Понимаешь?

Стасия немного помолчала, и продолжила.

— Прости, вдова не должна так говорить с невинной девушкой. Не каждой везет как тебе… — Она ласково тронула рыжие волосы подруги и добавила: — Мало кого солнце целует в макушку.

Горлина просто кивнула головой, не в силах произнести ни слова. Она подошла к подруге и обняла её.

На следующий день Ивон с сестрой отправились в обратный путь. Девушка решила, что дома обязательно поговорит с братом. Но стоило карете въехать во внутренний двор замка, как они увидали перед конюшней толпу замковой челяди. Некоторые вставали на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Услышав топот