В феврале 1942 года батарея штурмовых орудий «Лейбштандарта» была увеличена до размеров батальона. Произошло это за счет передачи части самоходных орудий из состава дивизии СС «Викинг». Командование новым батальоном было поручено гауптштурмфюреру СС Максу Вюнше. Сам Шёнбергер в этот момент находился в Германии, где должен был заниматься формированием танкового батальона «Лейбштанцарта».

Начало 1942 года, Таганрог. Михаэль Виттманн второй слева

Сам Михаэль Виттманн в начале 1942 года стал кандидатом в офицеры СС. В июне 1942 года он покинул батальон, чтобы пройти специальные курсы в юнкерском училище СС в Бад-Тёльце. Обучение он начал 4 июня. В 1942 году Бад-Тёльц был одной из самых современных офицерских школ. Виттманн осваивал там навыки тактического планирования. Полученные знания он соединял воедино со своим боевым опытом. В юнкерской школе СС он стал одним из самых талантливых учеников. После окончания учебы, которое состоялось 5 сентября 1942 года, он был направлен в Веймар, где был назначен командиром танкового взвода. Виттманну пришлось вновь сменить свою униформу. Из серой формы штурмовой артиллерии он переоделся в черную форму танкиста, которую уже носил с 1937 по 1940 год. 21 декабря 1942 года Виттманну было присвоено звание унтерштурмфюрера СС. После этого он получил приказ направляться в Фаллингбостель, где формировалась тяжелая танковая рота «Лейбштандарта». Ему предстояло познакомиться с «тиграми».

Виттманн в силу своего характера уважался и ценился своими новыми сослуживцами, но в те дни ничто не указывало на то, что он станет самым знаменитым танкистом Третьего рейха. Первоначально функции Михаэля Виттманна как командира легкого танкового взвода сводились лишь к тому, чтобы оберегать тяжелые «тигры» от атак с близкого расстояния. По сути, во всех наступательных операциях ему отводилась второстепенная роль. Его взвод был своего рода «защитным экраном» для новой танковой техники. Танки PzIII были оснашены длинноствольным 50-миллиметровым орудием, а также имели дополнительное бронирование башни. Одним из танков РzIII командовал девятнадцатилетний Франц Штаудеггер, который в тот момент был роттенфюрером СС. Унтер-офицерские чины роты тяжелых танков «Лейбштандарта» были выходцами из разных подразделений. Во время нападения на СССР унтершарфюрер СС Юрген Брандт служил в артиллерии. К осени 1941 года он стал артиллеристом одного из штурмовых орудий. Осенью 1942 года было принято решение направить его в состав танкового полка «Лейбштандарта». Но для начала он прошел обучение в 4-м учебном танковом батальоне, который базировался в Медлинге (окрестности Вены). Только после этого он оказался в «тигровой» роте.

Унтерштурмфюрер СС Михаэль Виттманн

Роттенфюрер СС Карл Вагнер был поначалу пехотинцем. В июне 1940 года он начал свою службу во 2-й роте резервного батальона «Фюрер». Несколько позже он был переведен в 10-ю резервную артиллерийскую батарею СС, располагавшуюся в Мюнхене. Там он обучался обращению с полевым орудием, установленным на тракторную базу типа IFH 18. Летом 1942 года Вагнер был направлен в состав реактивной батареи артиллерийского полка дивизии «Лейбштандарт». Но оттуда он почти сразу же попал в 3-ю роту танкового полка. 28 октября 1942 года он начал обучаться как танковый заряжающий. 8 декабря 1942 года он оказался в составе роты СС тяжелых танков. В тот момент его личный номер в роте был 206, что уже само по себе является показателем количественного состава данного подразделения.

Гауптшарфюрер Юлиус Порупски, командир взвода технического обслуживания (к 1944 году оберштурмфюрер СС)

В отличие от прочих танковых рот «Лейбштандарта», рота из тяжелых танков имела собственный взвод технического обслуживания, который был укомплектован механиками высшего класса, способными отремонтировать сложные механизмы «тигра». Этим взводом, который включал в себя эвакуационное отделение и отделение артиллерийско-технического снабжения, командовал гауптшарфюрер СС Юлиус Порупски. Тридцатилетний уроженец Каринтии, который был один из ветеранов «Лейбштандарта», был известен под прозвищем «Бимбо». Во главе отделения технического обслуживания стоял унтершарфюрер СС Эрих Корайнке. Не меньшим уважением в роте тяжелых танков пользовался и гауптштурмфюрер СС Курт Хаберманн. Он считался незаменимым человеком, так как заведовал поставками топлива.

Почти сразу же после получения нового военно-почтового индекса рота тяжелых танков приобрела и свое официальное название. Она именовалась 4-й (тяжелой) ротой танкового полка СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Как 4-я рота данное подразделение должно было подчиняться командиру 1-го танкового полка, но с учетом ее особого характера она подчинялась напрямую командиру танковой дивизии.

Имеет смысл сказать несколько слов о рядовом составе тяжелой танковой роты. Как они попадали в ее состав? Альфред Люнзер, панцершютце СС, так описывал свое назначение в данное танковое подразделение. «Я родился 2 июля 1925 года. Из числа 42 шестнадцатилетних добровольцев было только 7, которые смогли попасть в «Лейбштандарт». Но я был одним из них. Как мне только исполнилось 17 лет, 19 июня 1942 года в Берлине я записался в «Лейбштандарт». Предстояло пройти подготовку, которая длилась от трех до четырех месяцев. За это время учебная рота уменьшилась с 270 до 180 человек. Этот недолгий период сыграл огромную роль во всей моей остальной жизни. Те, кто не смог пройти подготовку, пропадали из нашего кругозора. В октябре 1942 года все это «общество» и я, в том числе, направились в Эвре во Францию. В бывших французских казармах разместилось приблизительно три пехотные роты. Из нас решили сделать танковую часть. Объявили: «Все, у кого есть водительские права, шаг вперед. Вы будете водителями-механиками. Все выпускники гимназий и технических школ, шаг вперед. Вы будете стрелками-радистами. Все, кто до этого изучал тяжелые пулеметы, шаг вперед. Вы станете заряжающими». Я оказался в последней группе. До этого момента мне был знаком только пулемет. Несмотря на то, что нам предстояло стать танкистами, мы все еще носили серую пехотную униформу. Чтобы обучить три роты, имелось в распоряжении всего лишь три танка. В начале у нас было только несколько преподавателей, которые обладали знаниями лишь в тактико-технических данных танка. Большинство полученных от них сведений были чистой теорией. Командирам взводов было весьма присуще объяснять нам устройство танка при помощи картинок, после чего заявлялось: «Мы никогда не видели этого собственными глазами». В ноябре 1942 года несколько десятков человек из нас послали в Фаллингбостель (Нижняя Саксония, Люнебургская пустошь). Там мы стали проходить переподготовку, после чего пехотинцы стали называть нас «панцершютце». Туда же прибыли санитары из Штеттина, радисты из Нюрнберга, водители танков из Веймара, артиллеристы из Мюнхена, и множество других, которые прибыли непосредственно из полевых частей СС «Лейбштандарта Адольф Гитлер». Командиром роты был Клинг, за ним следовали Шютц, Филипсен, Вендорф, Виттманн. Экипажи еще не были сформированы, и вокруг царила жуткая неразбериха. На Рождество, 25 декабря 1942 гoда, пятнадцать панцершютце, один штурмман и один роттенфюрер, а также командир взвода получили специальное задание. Нам его дали рано утром, сразу же после завтрака. «Вам дается час, чтобы собрать вещи и получить паек на несколько дней, после чего направляетесь к складам с боеприпасами». В тот же день мы сели на поезд и направились через Ганновер к армейским складам с боеприпасами в Магдебурге-Кёнигсборне. Нас ожидали танки PzIII но нам долгое время отказывались предоставить их в распоряжение, так как не хватало тормозной жидкости для 50-миллиметровых танковых орудий. Нас, приблизительно около сотни мужчин, разместили в зале старой гостиницы, посредине которой стояла старая пузатая печь. Утром мы облились во внутреннем дворе из шланга. Нам выдали карточки. Каждое утро мы слушали в одной из комнат лекции об особенностях использования транспорта в зимних условиях. Днем мы были свободны и гуляли по Магдебургу. Именно там я встретил свою будущую жену, с которой мы переписывались до января 1948 года. Я писал ей шесть лет письма сначала как солдат, а затем как военнопленный. Сейчас трудно понять, но тогда наличие кого-то на Родине значило для нас очень много. Я вспоминаю письма из-под Харькова, и некоторые из них достигали двадцати четырех страниц. Мои злоключения закончились в конце 1947 года, когда я был выпущен на свободу англичанами. Я написал в Магдебург, что, как член СС, никогда не направлюсь в советскую зону. В Англии меня как служащего СС держали в специальном лагере, в Кембридже, где нас потчевали демократическими идеями. Но к этому моменту она встретила другого человека. Поэтому у меня не было никакой надобности вновь направляться в Магдебург.