Ему приснилась еще молодая Аризель. Она кружилась в своем таинственном танце по пустыне. Песок играл под ее ногами. Солнце переливалось, лучами отражаясь от ее браслетов. Она, как всегда, что-то пела и пленила взглядом. Рисунки, символы на ее теле и лице, казалось, ожили и передвигались по телу медленно и плавно.

Его разбудил голос богача, купившего его. Уверенно стоя и сурово смотря в глаза своему рабу, не грамотно спросил он на родном языке юноши:

– Как твой имя?

Ответа не последовало. Господин повторил свой вопрос, замахнувшись на юношу. Эхо схватил руку, намеревающуюся ударить его. Мужчина закричал, приказав вытащить раба на тренировочную площадку. Юноше кинули клинок и выпустили раба-воина, провоцируя драться. Эхо сражался так, как его обучали, как в последний раз. Когда раб-воин оказался на земле с приставленным клинком у горла, он остановился. Господин смеялся и аплодировал:

– Какой удача! Ты не только мочь держать оружие! Ты уметь драться!

То, с какой гордостью он говорил на святом для Эхо языке, произнося неграмотно слова, резало слух.

– Ты быть мой воин! Раб! Ты сражаться, я богатеть!

Эхо не смог промолчать, он был в ужасе и ярости от этой жадности.

– Вам все мало? Вы продаете людей! Вам мало войны? Вы хотите наживаться на этом? Не в такое место я шел. Вы убили всех моих сородичей! Дикари!

Юноша хотел кинуться на господина, чтобы сразить, но из его рук выбили оружие длинным кнутом.

– Ты пес! Жалкий пес! Ты быть мой раб!

Господин сделал паузу, подумал и добавил:

– Я дать тебе повод жить! Не всех убить таких, как ты! Есть рабы, есть те, кто уйти далеко. Много уйти! Много умереть!

Господин представил ему Гарзу, учителя, надзирателя и палача. Он был раб, который следил за всеми в этом месте.

– Ты прославлять мой имя! – гордо сказал господин и ушел.

– Говорить сначала научись, – огрызнулся Эхо вслед.

Много физической боли, олицетворяющей душевные терзания. «Дикари, неужели им мало войн и жестоких кровопролитий, раз они заставляют сражаться рабов, таких же людей, как они сами, друг с другом?! Дикари…» – думал Эхо перед сном.

Прошло несколько лет. Его волю ломали. Били кнутами. Он забывал, кто он. Убивал во славу господина. Стал жесткий и холодный. Завел друзей-рабов. Делил еду с ними. Убивал их в боях. Снова били плетью. Убивал. Стал покорным. Ждал. Привлек внимание своей силой и жестокостью. Озолотил господина.

Его господин был приглашен вместе с лучшими воинами-рабами развлечь поединком на состязание в один из знатных домов города.

Все было в роскоши. Ткани, золото, статуи. Звучала музыка. Слышался смех. Реками лилось вино. Один зал был шикарнее другого. Их вели в начищенных до блеска доспехах, прикрывающих грудь, едва руки, ноги и шею. Каждому лично присваивались оружия и доспехи за заслуги и достижения.

Среди всей этой толпы он заметил так похожий до боли силуэт. Это была одна из посланниц, выжившая. Ее длинные пепельно-белые волосы были заплетены в косу, накинуто короткое красное платье, завязанное на поясе золотой веревкой. Тело расписано иероглифами и символами, украшенное браслетами. Она сидела рядом со знатным мужчиной, которой величественно лежал на софе. Его обмахивали веером. А она держала сосуд с вином и не давала его бокалу опустеть.

«Величественный лик и стан, но не господ, а твой. Как счастлив я средь этой тьмы увидеть чистый лик. Душа поет. Не зная, кто ты. Но зная, что жива. Спасение нашла еще одна душа с родной земли. Спаслась и уцелела. Я пред тобой открою все миры, ты лишь живи, не зная, что я есть. А я живу и знаю, что есть ты. Такая же, как я»

Глава 8

«Сокрушенная воля, обреченный крик.

Весь мир велик, а я так мал.

Но я найду средь всех дорог свою тропу.

И я приду и обниму тебя, моя звезда,

в кромешной тьме, сей бытия»

Дэймаклион.

Он сражался как никогда лучше. Сражался словно в последний раз, как учили. Одолевая противников. Доказывая свою силу и власть своего господина. Доказал, что он лучший из лучших воинов. Все кругом радовались. Он произвел впечатление на знатного человека – советника великого фараона. Деловито он подозвал к себе слугу и велел сказать господину, что покупает его раба. Осыпанный золотом, тот покорился воле советника и продал раба.

Эхо дали небольшую комнатку, похожую на кладовую. Выглядела она уютнее, чем жилище, в котором он провел несколько лет своей жизни. В комнатке стояла небольшая деревянная кровать. Стол и табуретка. Окно с видом на улочки города. Небольшой сундук для хранения одежды. Свеча. Все стены были закрашены белым цветом, на полу лежал небольшой плетеный ковер.

На следующий день привезли вещи юноши, их было немного, но одной из них он радовался особенно, той, которую долгие годы уже не видел и думал, что утратил. Тетрадь, все время хранившаяся у господина.

Слуга рассказал, что советник сделал его своим стражем. Теперь он везде будет сопровождать и защищать его, ценой своей жизни, если придется. Рассказал, куда в доме ходить можно, а куда вход рабам закрыт. С кем говорить, а кого обходить, склонив голову и не произнося ни звука.

Он, как и прежде, представился всем – Эхо.

Расспросив о девушке, такой же как он, у слуги. Узнал, что она давно служит этому дому, со дня переворота. Ее имя Марика. Она служанка покоев советника и его семьи.

Эхо шел по небольшому коридору дома, оглядываясь по сторонам, за несколько дней пребывания в знатном доме он не заметил Марику.

«Неужели она меня избегает?» – начал думать юноша. Спустя еще несколько дней ему приказали сопровождать советника в храм. Там должен был состояться какой-то большой праздник. Советник ни одного взгляда не обронил в сторону раба. Словно его не существовало. Храм был воистину великим. В честь Бога Солнца. Величественные статуи красовались у стен и в центре зала. Горели огненные чаши. Все стены были исписаны разной историей бытия и пророчеств. По саду вокруг храма гуляли гордые павлины, распушившие хвосты. Текли ручейки в небольшой пруд с диковинными рыбками. Вглубь храма Эхо и другим слугам войти не позволили. Он наблюдал за тем, как все вокруг, сторонясь его, проходят в храм. Это были знатные люди в дорогих одеждах и украшениях. Подъехала золотая возница, все упали на колени и склонили головы до земли. Из сияющей от роскоши возницы, запряженной черными лошадьми, мощнее которых