столько необходимостью охранять родное учреждение от гипотетических врагов, сколько кроссвордом в газете, разгаданным меньше чем наполовину.

Кабинет начальника следственно-розыскной службы городской стражи по Устретенской слободе, секунд-майора Сергея Ивановича Бахтина, находился на верхнем, третьем этаже здания, и окнами обращён был к Сухаревской башне и кипящему вокруг неё рынку. Когда Алексей вошёл, хозяин кабинета стоял как раз возле окна и смотрел на площадь.

— Ты гляди, — сказал он с одобрением, — шар запускают. Каждый день теперь, ежели желаешь, можно подняться и осмотреть город с высоты.

— Да, я видел. Правда, покататься пока не получается. Здравствуй, Сергей Иванович!

— И тебе привет, господин частный сыщик!

Секунд-майор повернулся к посетителю и пожал протянутую ладонь. Надо заметить, что несмотря на могучую фигуру и суровую внешность (а обликом господин Бахтин напоминал более всего медведя), пожатие было в меру сильным, не стремился он сломать визитёру кости. Впрочем, обычно этим тешат себя те, кто в собственной силе не слишком уверен…

— Чай будешь, или ты только из дома?

— Из дома, — отказался Верещагин. — И по делу, так что надолго не задержу. У меня два вопроса.

— Давай, излагай.

— Первый — в доме напротив моего нашли вчера два тела…

— Знаю, — кивнул Бахтин.

— А почему расследуют не твои ребята, а кто-то незнакомый?

— Это ты про Никонова? — на утвердительный кивок секунд-майор хмыкнул. — Отстал ты, голубь мой, отстал от жизни! Данный офицер придан к моему подразделению для усиления на неопределённый срок.

Алексей длинно присвистнул: с такой формулировкой в районные отделения городской стражи отправляли исключительно проштрафившихся.

— За что его?

— За надо, — непонятно пояснил Бахтин. — Спроси его самого, захочет — расскажет. Я могу только сказать, что парень дельный и цепкий, работает толково. Второй вопрос?

— Понимаешь, остался я опять и без помощника, и без секретаря, — махнул рукой Верещагин. — Может, у тебя есть кто из отставников, чтобы мог мне, так сказать, ассистировать?

Секунд-майор потёр бритый затылок.

— Ну, те, кто по возрасту отставлен, тебе же не годится, волка ноги кормят?

— Да почему, мне нужно, чтоб соображать мог, а бегать я и сам в состоянии пока. Но не разорваться же, если надо и в архив, и с соседями, и вообще…

— Ладно, подумаю. Скажу, если что, но ты особо не рассчитывай. Сходи на биржу, оставь объявление, может, кто найдётся.

Выйдя из кабинета главы розыска, Алекс достал из кармана свой список. Дом клиентки, ботанический сад, клиника — это то, с чего надо начинать. Пожалуй, первым пунктом стоит поставить клинику, ушёл-то господин Тропин оттуда, мало ли что сможет вспомнить секретарь мэтра, если её спросить правильно.

После нескольких разговоров по коммуникатору к списку добавились пометки: приёмная Виталиона в половине первого, дирекция ботанического сада в четыре, значит, у госпожи Джаваншировой он сможет быть примерно в семь. Вот и отлично.

А сейчас…

На часах было одиннадцать.

Клиника знаменитого мага-медика Виталиона — Малый Харитоньевский переулок в Огородной слободе, десять минут неспешного хода. Домой зайти, что ли, чаю выпить? Оно и по дороге… Верещагин помотал головой, отгоняя соблазн, и решительно махнул экипажу-такси, дежурящему на углу.

— Биржевая площадь, — сказал он. — На углу Рыбного переулка остановишь.

Главным зданием на Биржевой площади во все века было казначейство его величества. Но и остальные дома здесь полагали себя не менее важными, гордо выпячивали фронтоны, сверкали мрамором высоких колонн, сияли большими окнами. Конечно, не отставал от соседей и Гостиный двор, где часть второго этажа была отдана под биржу труда.

Поднявшись по мраморной лестнице, Алекс спросил у улыбчивой девушки со значком «команда городского головы», какая именно комната ему нужна, и через пять минут уже заполнял подробный опросник, уточняющий, кого именно он хочет нанять и на каких условиях. Поставив точку и подписавшись, он собирался уже отдать анкету чиновнику на приёме документов, когда дверь кабинета открылась. Появившийся на пороге проситель также держал в руке заполненный лист; Алекс взглянул мельком, и взгляд его зацепился за слова «актёр», «любая работа», «Дар иллюзии».

— Давайте, — сказал чиновник. — Вы, Владимир Иванович, в третий раз уже пришли. Неужто никто из тех, кому я вашу анкету отправлял, ничего достойного не предложил?

Мужчина, названный Владимиром Ивановичем, махнул рукой.

— Предлагать-то предлагали, Аристарх Петрович, да только сами посудите — какой из меня гувернёр для шестилетнего мальчика? Или официант? Ещё вот листки рекламные на улице раздавать предложили, да только не берёт их никто…

— Позвольте, я взгляну? — спросил Алекс, забирая листы и быстро просматривая их. — Аристарх Петрович, вы не станете возражать, если мы с господином Суржиковым побеседуем? Я пока заявку свою забираю, если не сойдёмся, вернусь к вам.

— Кофе вы пьёте, Владимир Иванович? — спросил Алекс.

— Лучше бы чай, простите…

— Хорошо… — Верещагин уселся за столик в небольшом кафе, располагавшемся в Хрустальном переулке точно напротив выхода из Гостиного двора, и заказал подошедшему официанту чай и булочки с маком. Потом посмотрел на своего визави, и добавил к заказу пару бутербродов с бужениной. — Итак, зовут меня Алексей Станиславович Верещагин, я частный детектив, и мне нужен помощник.

Суржиков отложил бутерброд, тщательно вытер руки салфеткой и откашлялся:

— Вы смеётесь надо мной?

— Нисколько. Вы расскажите о себе, а я попробую понять, подходите вы для этой работы, или нет.

Вздохнув, бывший актёр начал рассказывать.

— Учился я на курсе самого Алексея Дикого… Не удивляйтесь, у меня восьмая часть эльфийской крови. На магию наследственности не хватило, да и красоты особой не получил, но есть Дар. И жизнь получилась долгая.

Верещагин прикинул: Дикий погиб восемьдесят семь лет назад, значит, этому, напротив, больше ста. Выглядит лет на сорок — сорок пять, неплохо…

— Продолжайте, пожалуйста.

— Получил диплом, уехал в провинцию, служил в Омске, потом в Пермь-Вычегодске. Примерно тридцать лет назад приехал в Москву, взяли меня в театр драмы и комедии, сам Тихонов хвалил. Играл я и Полония, и Незнамова, и Поликсена… Ну вот, а пять лет назад там сменился главный режиссёр, тут-то ролей у меня не стало.

— Пьёте?

— Может, и запил бы, — усмехнулся Суржиков, — да у меня сильная аллергия на алкоголь. Даже валерьянку могу принимать только в таблетках.

— А Дар у вас какой?

— Иллюзия.

— Покажете?

Актёр осмотрелся вокруг, потом повёл пальцами над букетиком в вазочке, что стояла на их столе. На жёлтой примуле вдруг замахала крыльями большая сине-фиолетовая бабочка.

— Как-то так.

— А внешность поменять сможете? — Алекс заинтересовался всерьёз.

— Себе не смогу, только гримом. В зеркале-то отражается внешность без иллюзии, это же не магический талант. А вам, например, смогу.

— Живёте вы где?

— До июня у меня оплачена комната