в «Двенадцати думах». Я кузина Эшли Уилкса.

Это было враньем, так как я не знакомилась с ним там. А может и знакомилась, я ведь очнулась уже во время пикника.

- Ох, простите, что не узнал вас сразу, мисс Мелани, - учтиво произнес мужчина, растеряно глядя на меня.

Кажется, все же не знакомились. Ну, значит, давно пора исправить это упущение.

- Ничего страшного, Френк, - успокаиваю я смущенного мужчину. – Как вы? Как ваша рана? К вам уже подходил врач? Вам что-нибудь принести?

- Всё в порядке, мисс Мелани, - округляет глаза мистер Кеннеди. – Врач подходил, я в порядке.

- Мисс Мелани, вас зовет врач в операционную, - отвлекают меня от разговора.

- Иду, - устало отвечаю я, и вновь возвращаясь к Френку. – Мистер Кеннеди, если вам что-нибудь будет нужно, сразу зовите, хорошо?

- Спасибо, мисс Мелани, - благодарно отвечает Френк.

Я ухожу в операционную помогать врачу, хотя скорее будет сказать мяснику. В эти дни госпиталь больше похож на скотобойню. Поняв, что в операционной на столе лежит человек в сознании, которому готовятся отнять ногу, я замираю, едва дыша. Это страшно до ужаса. Кино кином, но когда льются реки крови – это уже перестает быть романтичным. Я посмотрела на свои руки и увидела, как их трясет крупной дрожью. Сжав кулаки и зубы, решительно захожу в помещение.

Когда все закончено, мужчина, потеряв сознание, уже не сопротивляется. Меня трясет будто в лихорадке. Желудок готов вывернуть то немногое, что в нем было. Зажав рот, я выбегаю из помещения. Кровь, всюду кровь и стоны. Я больше не могу. Это выше моих сил.

Выбежав на улицу, вдыхаю жадно воздух, но и тут крики, и стоны с разных сторон. Паника и сутолока повсюду.

- Мелани! Мелани! – слышу я вдруг, но в такой суматохе даже не могу понять, кто зовет меня.

- Мелани! – кричит мужчина, пытаясь подогнать запряженную двуколку к крыльцу госпиталя. – Садитесь! Сегодня день не для прогулок! Вас затопчут!

- Ретт! Отвезите меня домой, - прошу я, узнав мужчину. Сейчас я готова на всё, лишь бы добраться домой и смыть с себя кровь и смерть.

- Паника - забавное зрелище, да? – насмешливо говорит капитан Батлер. – Это визитная карточка генерала Шермана, любимца янки.

- Черт! – не выдерживаю я. – Надо уезжать из Атланты.

- И бросите свой госпиталь? Я думал, вы решили спасти жизнь каждого из раненых, - фыркнул Ретт.

- Я больше не могу, Ретт, - вымученно говорю я. – Сегодня был последний день, когда я там была. Больше не могу смотреть, как умирают люди.

- Поехали со мной, Мелли, - предлагает мне мужчина. – Я увезу тебя из этого Ада. Мехико, Лондон, Париж. Выбирай любой город.

- Ах, Ретт, - печально отвечаю я. – Я бы бросила все к чертям, но не могу. Скарлетт беременна и плохо переносит дорогу. И потом война когда-нибудь закончится, а память у людей длинная.

- Плевать на них! Половина из них погибнет на руинах Атланты, а вторая умрет с голоду в последующее время, - зло отвечает мне джентльмен.

- Это не так, Ретт, - мягко говорю я. – Они переживут и Шермана, и голод, и позор поражения, а вот вы когда-нибудь будете улыбаться им, желая заслужить благосклонность этих матрон.

- Никогда! Будь я проклят, если буду это делать, - фыркает недовольно Батлер.

- Хотите пари? – вдруг спрашиваю я.

- На что вы спорите? – азартно спрашивает меня Ретт.

- На ночь любви, - усмехаюсь я, когда экипаж останавливается у дома тети Питти.

- Мелани, вы коварны! – весело отвечает мужчина. – Ради такого я способен на многое.

- Если вы выиграете и ближайшие несколько лет не попробуете восстановить свое реноме перед патронессами, я подарю вам себя от заката до рассвета, - прищурившись, говорю я, выбираясь из его коляски. - А если я выиграю…

- Не продолжайте. Ради такого я смогу прожить в бесчестье несколько лет, - перебивает меня довольный Ретт. И тихо добавляет. – Я выберу самую длинную ночь в году. Возможно полярную.

Поцокав языком, удаляюсь в дом тетушки, слыша за спиной довольный смех капитана Батлера.

Как только я подхожу к крыльцу, старый слуга тетушки Питтипет выносит огромный сундук. О, черт!!! Эта старушка решила сбежать! А ведь еще недавно кудахтала над Скарлетт и говорила, что присмотрит за несчастной. Вот же старая кошёлка!

Не успела я произнести про себя всё, что думаю о ней, как писклявая служанка Присси заверещала:

- Мисс Мелани, все люди бегут отсюда! Все разбегаются!

- Брысь в дом, - рявкаю я. – Не смей отходить от мисс Скарлетт.

- Какой кошмар! Все пушки бьют мне прямо в уши! – кудахчет старая предательница, бодро выбегая из дома. – Я теряю сознание при каждом залпе!

Тут как по команде прогремел очередной пушечный выстрел, и тетка, вздрогнув всем телом со своими девчачьими буклями, ошалело направляется к коляске.

- Дядя Питер, осторожнее с сундуком, - говорит она старому слуге.

Черт! Черт!

- Стойте, тетя Питти, мы едем с вами! – кричу я, словно опаздывающий на последний рейс пассажир.

- Я возможно трусиха, Боже прости меня, но янки уже в Джорджии! Как они сюда попали?! – причитает старушка.

- Мелани! – кричит доктор Мид, переходя дорогу к нам. – Мелани, куда вы?

- Подальше из города, - я упрямо поджимаю губы. Знаю, какую тираду он мне приготовил. – Я больше не могу смотреть на смерть и реки крови. Вы не сможете меня убедить вернуться в госпиталь.

- Скарлетт не сможет поехать с вами, - говорит старик. – Тряска ей противопоказана. Она потеряет ребенка. Вы этого хотите? Оставить её одну в этом хаосе? Вы должны остаться.

- Без присмотра, доктор Мид? – осуждающе произнесла тетя Питти. – Это не прилично. Нас осудят!

- Какие еще приличия? Это война, а не пикник! – возмутился мистер Мид.

Тетка подпрыгнула от такого тона и слов, словно мы были на светском рауте. Даже не спросив меня, старушка уселась в коляску.

- Мелани, я уверен, ваше милосердие не позволит вам бросить Скарлетт на произвол судьбы.

- Я не умею принимать роды, - в смятении говорю я, приводя последние аргументы.

- А я знаю, - запищала маленькая Присси. – Я столько знаю,