Зуби задохнулась от негодования и, испытывая потребностьизлить на кого-то свое негодование, шуганула Дрыгусом-брыгусом поручикаРжевского. Поручик, подкрадывающийся к Зербагану со столовым ножиком в зубах,обиженно вскрикнул и растаял в лиловом дыму, чтобы вернуться пятью минутамипозже в ужасном настроении.

– Так нечестно! Зубодериха не дала мне его напугать!Гарантирую, он умер бы от ужаса! – пожаловался он Недолеченной Даме.

Супруга холодно воззрилась на него.

– Она спасла тебя, Вольдемар! Дрыгус не самое худшеезаклинание из возможных. По слухам, есть магия, которая рассеивает призраковбез возможности восстановления, – сказала она.

Поручик встревожился:

– В самом деле спасла? Э-э… Тогда я ее прощаю!

– А я – не прощаю, – заявила НедолеченнаяДама. – Подумать только, я могла бы овдоветь! Какой шанс накрылся меднымтазом! Ты не представляешь, как заманчиво быть вдовой! Стоишь под чернойвуалью, вся такая несчастная, томная, и вспоминаешь, не забыла ли завеситьзеркала. А все тебя жалеют, вытирают тебе слезы и говорят, каким замечательнымчеловеком был твой муж.

– Это только в первой части поминок. Во второй всессорятся, обнимаются и падают в салат. И вообще многим начинает казаться, чтоони пришли в гости, – неосторожно сказал Ржевский.

– И ты говоришь об этом мне? Да я до тебя была вдовойчетыре раза!.. Или больше? Впрочем, это совсем не важно. Тебя я пока несчитаю, – произнесла Недолеченная Дама.

– Пока? – недоуменно переспросил поручик ипосмотрел на жену безо всякого восторга.

Тем временем Зербаган закончил свою беседу с преподавателямиТибидохса.

«Грамотно он указывает нам наше место… Это маг, сделавшийсебе из хамства карьеру. Любопытный типаж! Значит, чтобы преуспевать,необязательно казаться симпатягой», – мрачно думала Медузия, не трудясьэкранировать свои мысли.

Ей ясно было, что от Зербагана не следует ждатьснисхождения. В том, что отчет его будет отрицательным, сомневаться неприходилось. Бессмертник Кощеев отлично знал, кого и зачем он посылает.

Зербаган грузно повернулся к Медузии. Края его жабьего ртаподнялись в подобии улыбки. Выцветшие картонные глаза встретились с пылающимиглазами доцента Горгоновой.

– Мне хотелось бы отдохнуть с дороги, чтобы завтра сутра приступить к проверке. Никто не хочет проводить меня в комнату и помочьдонести вещи?

Зербаган кивнул на небольшой кожаный чемодан, который минутуили две назад сам собой возник рядом с его ногой. «Адресная телепортация. Икакая невероятная точность! Он сильный маг, спору нет», – оценила Медузия.

– Может быть, вы… э-э… драгоценный Ахахах, поможете? Ябы вас попросил поработать немного носильщиком! – нагло потребовалревизор.

Тарарах демонстративно повернулся к Зербагану спиной.Преподаватели замялись.

– Я вас провожу, если позволите… – откашлявшись,предложил Поклеп Поклепыч.

Он стоял, вытянувшись, как старый служака, и, прижав руки кбедрам, верноподданнически поедал Зербагана глазами. Заметно было, что суровыйтибидохский завуч ощущает в посланце несомненное начальство.

«Странный этот Поклеп! Всегда замечала: чем с ним хуже – темон лучше. А начнешь говорить по-хорошему, сразу хамеет. На что он, интересно,надеется? Что Сарданапала турнут, а сам он станет директором школы вЗаполярье?» – подумала Медузия, но тотчас отогнала эту мысль.

«Нет, Поклеп слишком верен Сарданапалу. Если он и стараетсяполадить с Зербаганом, то лишь для того, чтобы спасти школу», – решиладоцент Горгонова. На этот раз она была осторожнее и экранировала мыслиприлипчивой песенкой: «Пошла Варя во лесок, нашла Варя лопушок».

Видя, что других желающих идти с ним не наблюдается,Зербаган заверил Поклепа, что будет ему крайне признателен за помощь. Своислова ревизор сопроводил подобием улыбки. Одеревеневший мертвяк, которого бьюттоком, и тот улыбнулся бы приветливее.

Схватив чемодан, Поклеп, желая угодить гостю, протянул рукуза его посохом. Венчавший посох мраморный шар предостерегающе полыхнул. ЛицоЗербагана перекосилось. С неожиданной резвостью он отскочил и толкнул Поклепа вгрудь, мешая ему коснуться посоха.

– Это я прекрасно донесу сам! Бобес, за мной! –сказал он со злобой и быстро направился к галерее, которая соединяла стену сБашней.

Карлик-секретарь, наблюдавший за историей с посохом с липкойусмешечкой, спохватился и с собачьей преданностью кинулся за хозяином. Стараясьпоместиться с ним рядом на узкой стене с зубцами, он вынужден был скакатьбоком, размахивая руками, как птица крыльями.

– Дрянь, а не человек! Бывают же такие, – процедилТарарах сквозь зубы.

Сложно было сказать, кого он имеет в виду – секретаря илиего хозяина. Оба подходили под это определение.

Поклеп, удивленно пожимая плечами, засеменил за Зербаганом.Чемодан, оказавшийся довольно тяжелым, колотил его по коленям. Преподавателипроводили их растерянными взглядами.

– Сарданапал, вы заметили, как наш гость всполошился?Даже испугался? – негромко спросила Великая Зуби, когда те скрылись внутригалереи.

– Да.

– Он едва не ударил Поклепа! А ведь тот только хотелвзять его посох!

– И это я заметил.

– Но что особенного в его посохе? Возможно, это сильныйартефакт?

Помедлив, академик покачал головой.

– Не исключено. Хотя по мощи это явно не посох волхвови даже не его воплощение. Но меня больше занимает перстень Зербагана. Почемутам нет камня? – заметил он задумчиво.

– И все же Зербаган испугался, когда Поклеп протянулруку к посоху! – настаивала Зуби.

Сарданапал невозмутимо взглянул на нее.

– Возможно. У всех есть свои тараканы и свои скелеты вшкафу. Уважение к чужим тайнам – непременное условие сохранениясобственных, – сказал он.

Зуби недоверчиво заморгала. Толстые стекла очков увеличивалиее грозные глаза с тяжелыми веками. Случись рядом сова, она застрелилась бы отзависти.

– Сарданапал! Я не верю своим ушам! Вы собираетесь сним церемониться? С этим? – воскликнула она.

Академик покачал головой.

– Я не намерен лезть в его тайны. Вражда обязана бытьвеликодушной хотя бы потому, что от дружбы великодушия редко когда дождешься.Никто не царапает тебя так больно, как друг. Хотя сам же потом прибежитзамазывать зеленкой.