Света-драконица взяла мою руку, повернула ладонью кверху и аккуратно провела по ней ногтями. – Тебе очень повезло с нами. Кому ещё выпадет шанс взять себе в жёны ту, в чьей голове живут сразу две личности, обе из которых любят тебя?

– Ты называешь везением ситуацию, когда сам не приемлешь многожёнства, но обстоятельства заставляют тебя принять его? – спросил я не без скепсиса. – Мудрый Сталин однажды сказал, что логика обстоятельств превыше логики намерений, и…

– Логика обстоятельств, мой дорогой, сейчас заключается в том, что единообразная Света разделилась на две части, – перебила меня Света-драконица. – Ты с этим ничего поделать не сможешь. И тебе придётся, хочешь ты того или нет, любить нас обеих.

– Это с чего вдруг? Да и как я могу любить сразу обеих? Либо ту, либо другую, иначе – измена.

– Измена случилась бы, полюби ты свою соседку из четырнадцатой квартиры. Вот это – измена. А я и Света-человек – стороны одной личности, в которой объединены две сущности, тебе ведь уже говорили это. Я – сущность Дракона, а она – Человека. Мы едины, и я слишком люблю свою родную сестру, чтобы причинять ей вред, – я хотел было возразить, но Света-драконица резким жестом прервала меня. – И не смей мне сейчас пудрить мозги насчёт того, что я, видите ли, отделилась и теперь являюсь другой личностью, что я могу предать и заместить Человека. Тебе это говорил Сергей Казимирович, у него на мой счёт вообще другое мнение. Я люблю его, как отца, но он не разделяет моей любви. Поэтому он, знаешь ли, может и приврать, чтоб выставить меня в плохом свете.

– А сама ты разве не можешь приврать? – спросил я, посмотрев Свете-драконице прямо в глаза. – Я верю Сергею Казимировичу. И ладно бы он, Евгения тоже говорила, что ты можешь заместить Свету-человека. А она вряд ли является заинтересованной стороной. Да и знаний у неё много, уж ей верить я могу точно.

Света-драконица лишь слабо улыбнулась, приблизилась к моему уху и тихо сказала:

– В этой ситуации у каждого свои интересы. Моё появление – неожиданность для всех. Быть может, я не вписываюсь в чьи-то планы, раз меня ходят отдалить от тебя. Или, может, они чего-то испугались, пробудив меня. Поживём-увидим. А ты, дорогой мой, не волнуйся. Когда я с тобой, тебе ничего не грозит, – сказав это, Света-драконица тесно прислонилась губами к моей щеке, поставив мягкий поцелуй. – Я ведь люблю тебя.

***

В очередной (наверное, четвёртый) раз я перечитывал методичку. Отведёшь взгляд вправо – увидишь через иллюминатор проносящиеся снизу леса, поля и даже горы и моря. Отведёшь вперёд – увидишь Сергея Казимировича, прикрывшего глаза и, видимо, дремавшего. Отведёшь влево – увидишь Свету-драконицу, увлечённо читающую «Отцы и дети» Ивана Тургенева. Оглядишься – заметишь, что летишь в корабле двойного назначения. Двойного потому, что он мог летать и под куполом атмосферы, и в пустоте космоса.

По размеру он рассчитан на людей, по грузоподъёмности – на целый грузовой поезд. Зачем такая грузоподъёмность, мне ясно – это остаточное свойство после переоборудования из военного десантного корабля в пассажирский. Оружие с него сняли, сменив вычурными опознавательными знаками, добавили элементы для удобства пассажиров и сделали путешествия на нём гораздо менее утомительными.

«…Такой метод, оказывается, используют не только галактические государства. Только в нашей галактике обычно гражданский транспорт переделывают в военный, а не наоборот…»

На душе туго. Равнодушным меня не оставлял ни сам факт неизбежности переговоров с Владимиром, ни разговор со Светой-драконицей, ни последующие за разговором строгие взгляды Сергея Казимировича. Очевидно, что он всё услышал и теперь держал руку на пульсе событий, тщательно вслушиваясь в её слова.

Света-драконица не соврала, сказав, что Евгений уже знает о её присутствии, равно как и не соврала, что он разрешит ей с нами ехать. Сергей Казимирович, что неудивительно, и слова поперёк не сказал, хотя и был не то чтобы рад.

Скоро мы должны были прилететь. Я уже оделся по-деловому – в чёрные туфли и брюки, зеленоватую рубашку и чёрно-зелёный галстук с символом Евгения посередине. Сергею Казимировичу выдали похожую одежду, но позволили некоторые вольности. Например, ему можно было не носить мотающийся и немного удушающий галстук. Света-драконица, в свою очередь, наряд не изменила, но зато заплела красивую косу, подточила ногти на руках и накрасила губы.

– Как тебе Родина? – спросил я у Светы-драконицы как бы невзначай, имея в виду, конечно же, планету. К слову, это новое название, данное планете сто двадцать лет назад, раньше она называлась непонятным и длинным словом, перенести которое на русский язык путём транслитерации я не вижу возможности.

– Планета как планета, обычное зеркало Земли, чтобы людям было здесь комфортно, – Света пожала плечами. – Красивая, но непримечательная.

– А мне вот нравится, – сказал я. – Сверху, во всяком случае. Как думаешь, у Владимира отличается природа? Мы вроде на восток летим, вдруг климат там другой немного? Муссонный, например?

– Прилетим – узнаешь, – Света-драконица подсела поближе. – Волнуешься?

– Волнуюсь. Я, видишь ли, не дипломат, не знаю, как оно там всё работает. Воинский устав не прокатит, а методичка эта… – я закрыл её и положил на столик. – Вроде и полезная штука, но, чую, придётся импровизировать.

– Как на войне? – спросила Света-драконица и улыбнулась. – Ничего страшного, думаю, не будет. Сам Владимир уж точно знает, что к нему прибудет не великий дипломат, а обычный человек, тем более солдат. С другой стороны, учитывая твою «начинку»…

После этих слов я вновь почувствовал всю ту аппаратуру, что в меня встроили, начиная с НЭМ-1 «Ловец» и заканчивая внутримозговым модулем. По костям прошёлся металлический холодок от сплава ГТПС-58. Мною уже и забылось, что моя левая нога – протез, пусть и обтянутый кожей и ощущаемый как обычная конечность. К слову, я тогда подумывал о том, чтобы вернуться к труду военного корреспондента после того, как вся эта эпопея с высшими существами закончится. Это как-никак мой хлеб. Но логика намерений, как известно…

– Обычные солдаты не могут в энерговедение, – сказал я. – Да и не каждого первого пичкают разными аппаратами да кровью высших существ. Я не удивлюсь, если мне ещё что-нибудь и на внутренние органы нацепили, чтобы копыта не