На миг смешавшись, я извлек револьвер (моя рука до сих пор находилась в кармане) и уставился на руку Бенсона, словно ожидая, что сейчас он станет меня душить.

— Сердечно рад подобающему знакомству с вами, мистер Кларк. Я обязательно объясню, чем был вызван мой интерес к вашей особе. Но прежде удовлетворите любопытство, мучившее меня с нашей первой встречи, а именно: что вам за дело до Эдгара По?

— Я защищаю его имя от нечестивцев и предателей, называющих себя друзьями этого великого человека! — воскликнул я, с преувеличенной бдительностью ожидая реакции Бенсона.

— Значит, мистер Кларк, у нас действительно общие интересы. Около двух лет назад я был в Балтиморе по делам; к этому периоду и относится наше столкновение на Саратога-стрит. Я живу в Виргинии, являюсь председателем ричмондского общества «Сыны Воздержания». Летом сорок девятого года — как вам, по всей видимости, известно — Эдгар По приезжал в Ричмонд, останавливался в гостинице «Лебедь», где и встречался с членами нашего Общества, в том числе с мистером Тайлером, который пригласил мистера По на чай.

Мне вспомнилась короткая заметка из газеты, издаваемой в городе Роли; действительно, Эдгар По пополнил ряды Сынов Воздержания. «Мы сообщаем об этом событии, льстя себя мыслью, что членство такого джентльмена, как мистер По — одаренного от природы и отмеченного выдающимися достижениями, — не разочарует адептов воздержания». А всего через один месяц и три дня Эдгар По обнаружился в закусочной с сомнительной репутацией.

— Мистер По, подобно всем нам, дал зарок не притрагиваться более к спиртному. Он приблизился к бюро и с необычной для себя твердостью поставил подпись. Он влился в наши ряды позже всех; мы гордились тем, что среди наших братьев теперь человек столь выдающийся. Впрочем, были и скептики — хотя лично я их скептицизма не разделял. Ибо узнал, что бдительные члены комитета тайно следовали за Эдгаром По всюду, куда бы он ни направился в Ричмонде, и нашли, что он верен клятве. Вскоре после его отъезда, то есть в первых числах октября сорок девятого года, мы с ужасом узнали о его смерти в балтиморской больнице и с еще большим ужасом прочли, что смерть явилась результатом пьяного загула, начатого По в Балтиморе. Тогда мы, Сыны Воздержания, попытались собрать факты на месте, в Ричмонде, и к какому же выводу пришли? Что Эдгар По не пил. Увы, мы находились слишком далеко от места гибели поэта и соответственно места скопления фактов, чтобы повлиять на общественное мнение.

— Я всего несколькими годами моложе Эдгара По, — продолжал Бенсон. — Я присутствовал при его клятве, а также являюсь большим почитателем его творчества, поэтому Совет Общества направил меня в Балтимор для выяснения обстоятельств его смерти. Видите ли, я родился в Балтиморе и жил здесь до совершеннолетия, вот братья и решили, что шансов на успех у меня больше, чем у любого из них. Мне поручили провести тщательные изыскания и доставить в Ричмонд правдивые сведения о смерти Эдгара По.

— И что же вы обнаружили, мистер Бенсон?

— Первым делом я переговорил с врачом больницы, где умер По.

— С Джоном Мораном?

— Верно, его фамилия Моран. — Бенсон взглянул на меня, очевидно, впечатленный моей осведомленностью. — Доктор Моран признал, что не может утверждать, будто По выпил лишнего; однако он был в таком возбужденном, близком к помешательству состоянии, что доктор Моран не стал бы и утверждать обратное — иными словами, что По не пил.

Именно такой комментарий я сам слышал из уст Морана; совпадение подвигло меня больше верить рассказу.

— Когда вы виделись с доктором, мистер Бенсон?

— Если не ошибаюсь, через неделю после смерти По.

Выходило, что этот человек, этот неуловимый Фантом, взялся за расследование смерти По еще раньше меня.

— Ох, эти газеты! — вздохнул Бенсон. — Какой только напраслины не возводили они на Эдгара По! Какой только чепухи не писали! Балтиморское и нью-йоркское общества воздержания жаждали изрубить беднягу на куски. Да вы, наверное, в курсе. Вам ведь известно это их настроение — преподать урок всем пьяницам на примере человека, который дважды мертв, ибо после физической гибели попрано его достоинство. А я, мистер Кларк, знал, что Эдгар По неповинен в грехе пьянства, и всегда считал его гением; вообразите теперь мою… мое…

— Бешенство, — подсказал я.

Бенсон кивнул:

— От природы я человек спокойный и рассудительный, но вы угадали — я был взбешен. Где только я ни оставлял сообщения о своем желании узнать подробности о последних днях По, с тем чтобы подтвердить: он хранил клятву Сынам Воздержания. Однажды, штудируя в читальном зале газетные публикации, я случайно услышал, как вы просили библиотекаря собирать статьи об Эдгаре По. Я принял вас за одного из субъектов, что находят удовольствие в сочащихся ядом публикациях о предполагаемой деградации и бесчисленных прегрешениях Эдгара По. И вот я узнал у библиотекаря ваше имя, у прочих посетителей выяснил, что вы — местный адвокат, одаренный ясным умом, но обреченный подчиняться людям более напористым и самоуверенным. Еще мне сказали, что вам уже случалось представлять интересы периодических изданий. Я заподозрил вас в ангажированности печатным органом балтиморских трезвенников, пожелавших изобразить Эдгара По пьяницей в назидание прочим. Мне представилось, будто вы получаете мзду за то, что сводите на нет результаты моей миссии и мешаете ричмондским Сынам Воздержания. Вот почему, завидев вас на пути в читальный зал, я предостерег вас от вмешательства в это дело.

— Так вы считали меня очернителем доброго имени Эдгара По? — опешил я.

— В то время я всех считал очернителями, а себя — единственным защитником. Так-то, мистер Кларк! Знаете, каково это? Я обивал пороги издательств, домогался аудиенций с редакторами. Никто из них и слышать не хотел о том, чтобы помещать опровержения своих же статей. Тогда я сделал подборку газетных публикаций прошлых лет — тех, где Эдгара По превозносили, где отдавали должное его гениальным произведениям, — и вручил каждому редактору по толстой пачке. Таким способом я рассчитывал внушить этим щелкоперам, что покойный заслуживает большего уважения. Несколько статей я оставил библиотекарю для передачи вам — с той же целью. Полагаю, именно об одной из этих статей вы заикнулись в самом начале нашей пылкой беседы.

— То есть вы подбирали статьи наобум? — уточнил я.

— В общем, да, — согласился Бенсон, явно не понимавший причин моего недоверия.

— И не преследовали цель с помощью статей спровоцировать меня на определенные действия?

— Я только надеялся, что похвалы в адрес По, напечатанные в не столь кровожадные времена, заставят издателей задуматься об истинной ценности его трудов. А потом я возвратился в Ричмонд. В этот раз я приехал в Балтимор повидаться с родственниками и наткнулся на старого знакомого — библиотекаря. Каково же было мое изумление, когда этот достойный человек в великом волнении попросил мою визитку для передачи вам, мистер Кларк.

— Тогда, на Саратога-стрит, вы посоветовали мне не тревожить «напев похорон».