– Эпох, – поправил Ринсвинд.

Койн разжал ладонь, которую до сих пор держал крепко стиснутой в кулак, и показал волшебнику небольшую серую жемчужину.

– Знаешь, что это? – спросил он.

– Нет. И что же это?

– Я… не помню. Но мы должны вернуть ее обратно.

– Ладно. Воспользуйся чудовством. Разнеси их на куски и пошли домой.

– Нет. Они живут за счет магии. Это только усилит их. Я не могу прибегать к волшебству.

– Ты уверен? – уточнил Ринсвинд.

– Боюсь, в твоей памяти не было ни малейших сомнений по этому поводу.

– Тогда что нам делать?

– Я не знаю!

Ринсвинд обдумал его заявление, а потом с видом человека, пришедшего к окончательному решению, начал стягивать с себя последний носок.

– Только кирпичей здесь нет, – заметил он, обращаясь в пространство. – Придется воспользоваться песком.

– Ты хочешь расправиться с ними при помощи носка с песком?

– Нет. Я собираюсь убежать от них. Носок с песком пойдет в ход, когда они побегут за мной.

Люди возвращались в Аль Хали, над которым горой обломков высилась рухнувшая башня. Несколько смельчаков принялись разгребать завалы, исходя из того, что там могли остаться люди, которых можно спасти или ограбить – или и то, и другое вместе.

Среди обломков камней и состоялся следующий разговор:

– Под этой плитой что-то шевелится!

– Под этой? Клянусь двумя бородами Имтала, ты ошибаешься. Она, должно быть, весит целую тонну.

– Братья, сюда!

Потом следуют звуки, сопровождающие подъем чего-то очень тяжелого, а затем:

– Это ящик!

– Как ты думаешь, в нем могут храниться сокровища?

– Клянусь Семью Лунами Назрима, у него отрастают ноги!

– Не Семью, а Пятью…

– Куда это он? Куда это он пошел?

– Неважно. Ты от темы не отходи. Давай-ка разберемся. Согласно легенде, Лун было Пять…

В Клатче к мифологии относятся серьезно. Это только в реальную жизнь они не верят.

Трое всадников, спускающихся сквозь тяжелые снеговые тучи к пупземельному краю равнины Сто, почувствовали, что вокруг них что-то изменилось. В воздухе появился какой-то резкий запах.

– Вы ничего не чувствуете? – спросил Найджел. – Я помню этот запах с детства – лежишь в постели в первое утро зимы и вроде как ощущаешь в воздухе его вкус и…

Облака под ними расступились, и они увидели стада, принадлежащие Ледяным Великанам и заполняющие высокогорную равнину от края до края.

Льды простирались на мили во всех направлениях, и воздух насквозь пропитался издаваемым ими грохотом.

Первыми двигались ледники-самцы, оглашая окрестности могучим скрежещущим ревом. Их неумолимо стремящиеся вперед тела поднимали огромные фонтаны земли. За ними следовали самки и малыши, которые легко скользили по равнине, уже вспаханной вожаками до самого скального основания.

Они так же походили на привычные – и, как считал мир, знакомые – ледники, как дремлющий в тени лев походит на триста фунтов действующих со зловещей согласованностью мускулов, прыгающих на вас с разинутой пастью.

– И… и… когда подходишь к окну…

Губы Найджела, не получающие сигналов от мозга, перестали шевелиться.

Равнина была забита движущимися, толкающимися глыбами льда, которые с ревом неслись вперед, поднимая облака липкого пара. Под промчавшимися вожаками дрожала земля, и наблюдающим сверху всадникам стало ясно, что тому, кто собирается остановить эту лавину, понадобится нечто большее, чем лопата и пара фунтов каменной соли.

– Ну, давай, – сказала Канина. – Объясняй. Только кричи погромче.

Найджел встревоженно посмотрел на поток ледников.

– По-моему, я вижу какие-то фигуры, – услужливо вставил Креозот. – Смотри, на тех… существах, что возглавляют стадо.

Найджел вгляделся в падающий снег. Действительно, на спинах ледников виднелись какие-то фигуры. Они были человекоподобными или человекообразными – по крайней мере, человековидными. И вроде бы не особенно большими.

Такое впечатление создавалось потому, что сами ледники были огромными, а Найджел не был особенно силен в оценке перспективы. Когда лошади опустились и подлетели к вожаку стада – громадному самцу, покрытому глубокими расселинами и шрамами от морен, – стало очевидно, что одна из причин, по которой Ледяных Великанов называли Ледяными Великанами, состоит в том, что они – ну, в общем, великаны.

Вторая причина заключалась в том, что они были сделаны изо льда.

На гребне вожака сидела, согнувшись, фигура размером с большой дом и подгоняла ледник при помощи длинного шеста с шипом на конце. Она была изрезана выступами и разбрасывала во все стороны зеленосиние отблески. Ее белоснежные локоны охватывала тонкая серебристая лента, а глаза были крошечными, черными и глубоко посаженными, словно небольшие кусочки угля[24].

Впереди раздался оглушительный треск – это несущиеся во главе стада ледники врезались в лес. В небо в панике взвились птицы. Найджела, галопом скачущего по воздуху рядом с Ледяным Великаном, окутало облако из снега и щепок.

– Гм, извините… – прокашлявшись, вступил в разговор юноша.

Перед клубящимся облаком, в котором смешались земля, снег и обломки деревьев, мчалось охваченное слепым ужасом стадо карибу. Их задние копыта мелькали всего в нескольких футах от клокочущей массы.

Найджел предпринял еще одну попытку.

– Послушайте! – крикнул он. Голова великана повернулась в его сторону.

– Што тебье надо? – спросил он. – Уходи протч, теплая тфарь.

– Простите, но это действительно необходимо?

Великан посмотрел на него с ледяным изумлением, медленно оглянулся и обозрел свое стадо, простирающееся, похоже, до самого Пупа. Потом он снова перевел взгляд на Найджела.

– Та. Йа так думайт. А инатше затшем бы мы это делайт?

– Но видите ли, здесь живет множество людей, которые предпочли бы, чтобы вы этого не делали, – с отчаянием в голосе продолжал Найджел.

Перед ледником возникла остроконечная скала, возникла и исчезла.

– А еще дети и маленькие пушистые животные, – добавил Найджел.

– Они будут пострадайт за дьело прогресса. Наступить времья нам возвращайт себье этот мир, – прогрохотал великан. – Мир, заполньенный льдом. Согласно неизбьежности истории и триумфу тьермодинамики.