Оставленные хозяевами хлева оказались заполнены мятежниками, как и остальные постройки Скейданы, имевшие крышу и стены. Поэтому овец распихали по дворам, в которых возвышались огромные стога сена. На следующий же день не досчитались трех овец. Коска Череп быстро дознался, в чем дело. Умники из соседних домов тайком прирезали по овце и наспех запекли в углях домашних очагов, разодрав и слопав украдкой от остальных. Утром Череп вытащил всех на площадь — те, кому не досталось теплой одежды, мерз и клял Копона на чем свет стоит — и вздернул в петле троицу бедолаг, любителей баранины. По одному из каждого дома.

— Они не мое мясо жрали, не его, — неистовствовал Череп, тыча пальцем то себе в грудь, то в Тарха. — Они ваше мясо сожрали! Лучше в котле, понемногу, всем достанется, чем эта падаль тайком от товарищей брюхо набьет!

— «Ага, будто сами по ночам в башне наше мясо не жрут», — услышал Тарх горячий шепот из толпы.

Повернувшись, он встретил только ненавидящие взгляды. О, да! Ненависти в маленькой зимней Скейдане хватало на всех! Когда Череп гонял бывших рудничных, заставляя крутить пращу, — те искренно ненавидели Коску Копона, зуботычинами и пинками учившего выбирать нужную дистанцию, чтобы они не пробили головы соседям по строю. Больше всех ненависти копилось у самых неуклюжих и нерадивых. Тех Череп отсылал к ручью, набирать голыми руками на морозе оглаженные водой, круглые камни для снарядов пращи. На следующий день, когда рудничные отсиживались в холодных домах, отдав теплую уличную одежду колодезным — приходил черед Плака и Тарха. Теперь ненавидели их. За то, что тумаками вколачивали науку подчинения. Сблизиться, не сломав строй, метнуть дротики — один, второй, третий, — орудуя оставшимся из-под щита. Защита, укол. Защита, удар. За тесаки даже не брались — не углядишь, как поубивают друг дружку.

Поперва тупоголовые чуть не посекли друг друга. Но тут Тарх спокоен: с новиками всегда так, тут все едины — что горцы, что имперцы, что бывшие рабы. Поглядев со стороны, как двигаются колодезные, Бык с Плаком решили, что до весны сумеют сбить крепкий отряд. Как поговаривают, были бы кости, а мясо нарастет. А костяк у колодезных что надо: крепкий костяк, злой.

Черепу не терпелось проверить в учебном бою оба отряда, вместе: своих пращников и воинов Плака. Сладить отряды, натаскать биться бок о бок. Умен Копон; понимал, что толпа вчерашних рабов, сумевших ускользнуть от загребущих лап Империи, никому даром не нужна. Тем паче, в суровых горах Дорчариан, где бывших рабов не бывает. А вот слаженному отряду бойцов может и найтись работенка…

Тарх видел, что Череп умыкнул казну Старого Поста и держит сундучок под лавкой, на которой спит. Коске Копону уже есть чем отдариться перед Даном Дорчариан. Но всегда лучше иметь серебро и сотню-другую крепких воинов за спиной впридачу, чем просто серебро. Иначе сундучок может просто поменять хозяина, так ведь? Вот и метался по площади Череп, ругаясь на короткий зимний день, рвал жилы, потом и кровью превращая в воинов вчерашних рабов.

Вот только теплой одежды на всех, чтобы разом выйти из села за околицу, не хватало. И мешал снег. Снег сыпал, падал, валил, его сметало в Скейдану с соседних склонов. Бедолага Шлепок теперь командовал уже тремя помощниками, и они целыми днями чистили площадь у колодца, вывозя снег на телегах за село.

Пал легкий морозец, снег перестал сыпать и Тарх наконец собрался на охоту. Под вечер на примеченном склоне он углядел-таки пасущихся снежных коз. Копон поддержал затею. Вот только вместо ватажки проверенных людей в напарники охотнику определил негодных оборванцев. Приглядевшись, Тарх признал любителей баранинки с поротыми спинами. Остальных он не знал. Наверное, Череп захотел проучить недоумков, поморозив на охоте.

— Я здесь лежать буду, — кивнул Тарх на россыпь камней. — Как козы мимо пройдут, начну дротики метать и шумну. Стадо к вам ломанется. Тут уж и вы не дуркуйте, — коротко объяснил он и махнул в сторону валунов, где следовало спрятаться напарникам.

Раскатав белую кошму, Бык натрусил на нее снега, расстелил среди камней и завернулся, укрывшись с головы до ног. Оставил малую смотровую щель. Окончательно рассвело, послышалось цоканье копытцев и шуршащий по склону щебень. Тарх подобрался. Не зря! Не зря он это затеял! Пришли-таки бородатые, пришли!!

Вскоре небольшое стадо пушистых, словно белые копёнки, снежных коз прошло мимо. Остановившись, они сгрудились и принялись щипать траву. Тарх размял плечи, сжал кулаки, разгоняя кровь, и резко вскочил, отбрасывая кошму. Один за другим метнул приготовленные дротики. Три козы закувыркались вниз, а упрямый козел с огромными рогами поскакал прочь, тряся воткнутым в бок копьецом. Засадчики выбежали из укрытия … Раскрутили пращи, замахнулись копьецами. Вот только дротики и камни полетели не в коз, а в Тарха! Ругнувшись, Бык бросился под защиту камней. Железо наконечников лязгнуло о скалу. Вдруг послышалась брань и хлопанье пращей.

Тарх выглянул и увидел, как из-за холма выбегают люди. Некоторые успели выстроиться редкой цепью и теперь мечут камни в укрывшихся засадчиков. Коска Копон, командовавший бойцами, крутил пращу и посылал камни по убегавшим козам. Вот закувыркалась еще одна коза, а затем и другая зарылась в снег. Вояки в доспехах дорожников с Плаком во главе мялись неподалеку, тиская щиты и копья.

— Куда! Суму не на бок, на пузо переверни! — заорал Копон, одергивая одного из метателей. На поясах у пращников висели открытые сумки с уложенными покатыми речными камнями. Воинам только и оставалось, что выхватывать камни из сумы, вкладывать в пращу, раскручивать и метать.

— Плотнее, плотнее строй! — заорал Копон. — Так и будете бояться друг друга, бакланы глуподырые! Живей, живей!

Град камней застучал веселее. Ругань из-за валунов не умолкала. Вдруг оттуда выкатилась фигура и, пригибаясь, побежала к Быку, стоящему на камне и наблюдающему за избиением. Пращники отвлеклись, выцеливая петляющего беглеца.

— Куда, куда! — заорал Череп. — Сожри Безносый! Куда без приказа!

Пращники вновь зацокали голышами по валунам.

— Плак, пора! — заорал Череп и махнул рукой. Копон вложил в пращу снаряд и махнул рукой Плаку. — Заходи! Справа заходи!

— Оставь! — крикнул Тарх Черепу, который раскрутил пращу, присматриваясь к беглецу. — Сам! Я сам!

Бык спрыгнул с камня, достав кинжал. Он узнал бегущего — тот пару раз нарывался в учебных боях, за что его едва не вздернул Коска. Бык вступился за недоумка, и того отправили убирать снег. В маленьких глазках противника, скрывающихся под тяжестью бровей, плескалась лютая злоба.

«Прёт, словно кабан. Теперь уж жалеть не буду».

Тарх играючи ушел от выпада копья, развернулся, пропуская мимо разогнавшегося противника и сунул нож в подреберье. Тот рухнул со всего маху, не выпуская копья из рук.

«Брата! Брата мово убил», — с ненавистью прошептал колодезный.

— Вот оно что, — проворчал Тарх и кончил врага.

Пращники перестали метать камни, а бойцы в кожаных доспехах подобрались к валунам. Подопечные Плака уже понимали, как вести себя в бою, но сноровки еще не появилось. «То дело наживное», — подумал Тарх и отправился вверх по склону. Выдергивая дротики, он стаскивал убитых животных и складывал в кучу. Молодчага Копон успел-таки подбить еще трех козочек и добрать здоровенного раненого козла. Тарх схватил его за рога и потащил к куче трофеев. Там уже поджидал Коска Копон.