— И ты два года спал с ней из-за денег?

Вопрос ему не понравился, но он всё равно ответил, хотя с явной неохотой.

— Назовём это, общим интересом. Он держал нас долго, и даже смахивал на что-то большее… какое-то время. Потом всё зашло в тупик. Мы с Борей занялись «Колесом», затем он ввёл меня в свой бизнес, и я понял, что рушить и дробить компанию в угоду запросам Марины глупо, она хотела лишь денег, припрятать их где-нибудь подальше от мужа, в каком-нибудь швейцарском банке, а я… Я понял, что работать гораздо выгоднее. По крайней мере, лично для меня. И, в итоге, мы с Мариной потеряли общий язык. Отношения зашли в тупик, и до сих пор так и долбимся лбами об угол. Она считает меня алчным засранцем, а я её глупой стервой.

— Старой стервой, — напомнила я ему вчерашнее. Ладони мужа на моих плечах сжались и разжались, он явно был недоволен всем происходящим.

— Я просто злился.

— Конечно, — не удержалась я от возмущённого смешка. — Старой её никак не назовёшь.

— Лера, не вздумай ревновать. — Антон потёрся носом о мою щёку, в груди у меня стремительно теплело, но я всеми силами старалась этого не замечать. Муж обнимал меня, прижимался всё теснее, дышал мне в щёку горячо, и я начинала нервничать, именно из-за того, что понимала — оттаиваю. А он этого не заслуживал! Одни слова, а на деле стопроцентный авантюрист.

— Почему ты на мне женился? — спросила я негромко. Смотрела в окно, за ним солнце слепило, и мне очень хотелось списать подступившие слёзы на солнечный свет, бьющий в глаза.

— Потому что увидел и обалдел. Ты не помнишь, как я молчал, будто последний дурак, глядя на тебя? В школьном коридоре, между прочим. А я стоял и пялился на тебя. — Его губы прошлись по моей щеке. — А ты такая строгая, в костюме, взгляд свысока… — Руки сжались у меня на талии. — Лерка, прости меня.

Я молчала, но из его объятий выбраться не спешила. Антон обнимал меня, я прижималась щекой к его руке, и не хотела вроде, но так получалось. Мы были женаты три месяца, а я уже не помнила как это — без него. И сегодняшнее утро, в пустой постели, встретила без особой радости. Именно поэтому сейчас взяла его за руку, и не стала спорить или выяснять подробности. Мне ещё нужно было пережить всё услышанное. При одном воспоминании об имени Марины Леонидовны меня теперь изнутри неприятным жаром обдавало.

Антон снова прижался губами к моей щеке, раз, другой, ладони прошлись по моим бокам, и без всяких слов было понятно, что он готов мириться. Готов прямо сейчас. Но я всё-таки выскользнула из кольца его рук. Муж взглянул непонимающе и с обидой.

— Лера…

— Что ты хочешь на обед?

Он за моей спиной вздохнул, с намёком на отчаяние.

— Мне нужно отвечать?

Я глянула на него через плечо, едва заметно улыбнулась.

— Нет. Я осмелюсь предположить.

— Вот и замечательно. Моя жена — ясновидящая, — пробормотал он себе под нос и с кухни вышел. А я замерла у окна, всё ещё переживая беспокоящие меня услышанные откровения.

И что прикажете со всем этим делать? Отмахнуться, забыть? Простить? В конце концов, Антон прав: то, что было несколько лет назад, до моего появления в его жизни, меня беспокоить не должно. И не беспокоило бы, я же не сумасшедшая. Ну, возможно, кольнуло бы неудовольствие при знакомстве с бывшей девушкой, подругой, любовницей, думаю, большинство женщин такие. Но это ведь, по факту, моя мачеха! И мой отец… каким бы плохим мужем он ни был, он был её законным супругом, а она, думаю, не единожды пыталась его обмануть, да ещё и изменяла. Он изменял ей, а она ему. Замечательная семья, всему городу на зависть. Им ведь завидовали, ими восхищались, когда они под руку показывались на людях. А выясняется, что вся эта радужная картинка — обман и самореклама. И мне, представьте, всё больше и больше жаль Алису. Только подумать, сколько ребёнок натерпелся, крутясь между родителями, которые, должно быть, ещё несколько лет назад перестали общаться нормально. Неудивительно, что она выросла жадной во всех смыслах. И до благ, и до чувств, и отказа не приемлет.

Помнится, Алиса говорила мне, что папа прочил ей в мужья Антона. И от этого история кажется ещё грязнее. Пока девочка лелеяла юношескую влюблённость, герой её романа спал с её матерью. Грязно и мерзко. Но с другой стороны, Антон вряд ли поощрял эту влюблённость, он до сих пор относится к Алисе, как к ребёнку, наверное, перенял эту манёру от моего отца. Тот баловал и угождал младшей дочери, и Антон это делает, иногда даже во вред Алисе. А та принимает это за неподдельное чувство. Остаётся надеяться, что Алиса никогда не узнает правды. Лично для меня это стало бы смертельным ударом. Уж лучше отдать любимого мужчину старшей сестре, чем обвинять в своих неудачах собственную мать.

Почему-то об Алисе я следующие дни больше всего думала. Даже не о себе, а о сестре. Никак не могла отделаться от этих мыслей. И, конечно, всеми этими раздумьями накликала нашу встречу. Ими, не иначе. Потому что по-другому объяснить встречу с сестрой в супермаркете я не могу. Я, вообще, была уверена, что по продуктовым магазинам Алиса не ходит, у них в доме для этого штат прислуги есть. А тут Алиса, правда, в тележке лишь бутылка текилы, коробка конфет да несколько банок энергетиков, которые подростки любят употреблять. Алиса меня увидела, и на её лице тут же появилось усталое выражение, будто я её без конца преследую, день за днём, жить спокойно не даю. Не смотря на это, я вежливо и обстоятельно поздоровалась, а после поинтересовалась, глядя на её выбор «продуктов»:

— У тебя намечается вечеринка?

Алиса тоже глянула на одинокую бутылку в своей тележке.

— Разве с этим можно проводить вечеринку?

— Понятия не имею. И также не понимаю, для чего тебе текила.

— Боже мой, ну не включай ты училку! — тут же взмолилась она. — Пить я её буду, ясно? Что мне ещё остаётся? Только напиваться с горя.

— И какое у тебя горе?

— А ты не знаешь? — Алиса картинно ахнула. — Твой муж дал задний ход! Передумал насчёт денег.

— Ах вот в чём дело. Я не знала. — На самом деле не знала. И сочла нужным выразить сестре сочувствие, ведь для неё съёмка клипа была важна. — Мне жаль, Алиса.

Она презрительно фыркнула, а меня смерила оценивающим взглядом.

— Ничего тебе не жаль, не ври.

— Не вру, — возразила я. И с лёгкой улыбкой добавила: — Но меня радует, что ты сказала «твой муж», а не «Антоша».

— Я на него злюсь.

Я кивнула.

— Понимаю. Но не думаю, что он просто взял и передумал. Скорее, дело в твоей матери. Марина… Леонидовна была против его инициативы с финансовой помощью твоей карьере. А он обязан прислушиваться к её мнению в этом вопросе. Ты ведь понимаешь?

Алиса всерьёз прищурилась, слушая меня. После чего откровенно скривилась.

— Знаешь, почему я не люблю с тобой разговаривать?