понимал, к чему это все в конечном итоге придет. Ну, если я доведу процесс до конца и по ходу дела умудрюсь не получить пулю в голову или смертельный скилл в печень.

Если теоретически, выбор у меня был.

Можно было прекратить мой крестовый поход против суперменов и позволить миру и дальше рушиться в хаос и неразбериху, и наверное, лично для меня это был бы неплохой выбор. Потому что в этой мутной воде я мог бы стать пусть и не самой крупной рыбой, но по крайней мере такой, с которой другим хищникам точно пришлось бы считаться. Я мог бы урвать свой кусок пирога и жить долго и счастливо, ни в чем себе не отказывая. И если бы я выстроил свои отношения с другими игроками достаточно грамотно, это вполне могло бы сработать.

Или я мог продолжать делать то, что делаю, и в случае успеха, пусть даже небольшого, промежуточного и неокончательного, превратиться обратно в планктон, которым я и был, пока это все не началось.

Самое обидное, что даже если герой спасает мир, это еще не гарантирует, что ему в этом спасенном мире будет приятно жить.

* * *

Я успел уковылять метров на пятьдесят от пролома, когда интенсивность стрельбы на разрушенной нами военной базе значительно выросла. Видимо, Гарри наконец-то попал в свою родную стихию и развернулся на всю катушку.

Тут я снова неудачно на что-то наступил, нога не держала нагрузки. Я вскрикнул от боли и повалился на землю. В принципе, я не гордый, могу и поползать. Так оно, кстати, и безопасней.

Я уполз еще метров на двести-триста, когда услышал за спиной какой-то шум. Конечно, это мог быть и Гарри, но я на всякий случай перевернулся на спину, привалился к какому-то пеньку и достал из-за пояса пистолет.

Шум нарастал, и я подумал, что вряд ли это Гарри. Английский спецагент, когда он не тащил кого-нибудь на плечах, двигался куда изящнее и такого внимания не привлекал.

Я снял пистолет с предохранителя, для надежности обхватил его двумя руками, как учил Гарри, и навел куда-то туда. Секунд через десять где-то там появился силуэт человека, который был явно ниже аналогичного силуэта Бордена, зато шире его в плечах.

Он сделал еще пару шагов и при свете звезд стало видно, что это китаец и в руках у него топор.

Почему топор, зачем топор, спросите вы. А хрен его знает, отвечу вам я. Но если кому-то действительно интересно, что это был за топор, то я уточню.

Топор был плотницкий.

А поскольку шансы на то, что этот человек окажется случайно заблудившимся в ночи дровосеком, были невелики, я начал в него стрелять.

После второго выстрела он споткнулся, уронил топор себе под ноги и рухнул ничком на землю. На всякий случай я пальнул в его сторону еще пару раз, а потом сообразил, что этим только привлекаю к себе внимание.

По счастью, канонада вокруг не стихала, на эти выстрелы никто разбираться не прибежал, и я спокойно пополз дальше.

Гарри догнал меня минут через двадцать. Он действительно двигался почти бесшумно и о его приближении я узнал в последний момент. Точнее, я услышал какой-то шорох за спиной и только начал разворачиваться, а рука потянулась к пистолету, как Гарри заговорил.

— Не дергайся, — сказал он. — Это я.

— Ага, — сказал я. — А тебе не говорили, что так подкрадываться к людям попросту неприлично?

— Нет, не говорили, — сказал он. — А может быть, я плохо слушал.

— Там все еще стреляют, — заметил я.

— Почему это тебя беспокоит?

— Ну, ты здесь, а там все еще стреляют, — сказал я. — Это странно.

— Ничего странного, это уже их, внутренние разборки, — сказал Гарри. — Войска генерала Шэна прикатили. Сейчас они окончательно тут все урегулируют.

— А, понятно, — сказал я, опускаясь на землю. — Наверное, это хорошо.

Он пожал плечами.

— В любом случае, ты рано расселся. Ночь, лес, никто не станет разбираться, кто тут свои, кто чужие, и мы запросто можем попасть под раздачу.

Он протянул мне руку и помог подняться на ноги.

— Идти-то сможешь?

— Конечно, — сказал я. — А в какой стороне тут граница?

— Там, — Гарри неопределенно махнул рукой. — На родину потянуло?

— Просто спросил, — я оперся о его плечо и мы поковыляли. Сзади что-то продолжало громыхать, стрелять и гореть, и я предполагал, что на двух остальных базах ситуация не слишком отличается от нашей. — Как далеко нам надо забрести?

— Без разницы, — сказал Гарри. — Главное — дожить до утра. Как рассветет, генерал Шэн отправит своих орлов искать всяких недобитков по лесам, и, если нам повезет, увидев европейцев, стрелять его орлы сразу не станут.

— А если сам генерал Шэн захочет от нас избавиться?

— Не думаю, — сказал Гарри. — Он игрок опытный и просто так фигурами разбрасываться не будет. Но, конечно, такой вариант тоже вероятен, поэтому я бы предпочел встретиться с ним только после того, как твои скиллы к тебе вернутся.

— Ты же знаешь, есть некоторая вероятность, что они вообще не вернутся, — сказал я.

— Знаю, — сказал Гарри. — Но не перестаю надеяться, что не в этот раз.

— Угу, — сказал я. — Я тоже.

— Но на всякий случай, веди себя так, будто они уже вернулись, — сказал Гарри.

— Не сработает, если я продолжу хромать, — сказал я.

— Значит, не хромай.

* * *

— По твоему лицу я вижу, что ты хочешь еще о чем-то поговорить, — заметил Док.

— Конечно, — сказал я.

— Курс биткойна падает, погоды в нашей части света стоят хорошие, террористы опять захватили самолет, а международная обстановка крайне нестабильна.

— Да и фиг бы с ними со всеми, — сказал я. — Лучше расскажи, почему на тебя скилл Аскета не действует.

Он покачал головой.

— Эта информация на твою миссию никак повлиять не может, поэтому я оставлю ее при себе.

— Жаль, — сказал я.

— Неужели ты рассчитывал на что-то другое?

— Кто знает, — сказал я. — Может быть, ты бы решил поиграть в опереточного злодея и выложил бы мне все, что ты знаешь. Может быть, на столе у тебя лежал бы план, в котором был бы обозначен список твоих следующих целей, а я мог бы его подсмотреть. Может быть, сейчас в твою палатку кто-нибудь войдет и ляпнет что-нибудь, что выдаст тебя с головой. Всякое ж бывает.

— Извини, что я тебя разочаровал.

— Да ничего, всякое ж бывает, — сказал я.

— Я тебе не нравлюсь, — сказал он.

— Ну, так ты и не чемодан с баксами.

— Ты мне тоже не нравишься, — сказал он. — Но мы