Толпа собиралась вокруг него, пока он бил дубинкой снова и снова. Из рассеченной кожи на голове юноши брызнула кровь, испачкав снег красным.

То ли зрелище крови, то ли обещанные две тысячи юаней, а может, влияние толпы и старая поговорка «что делает народ, закон не наказывает», но что-то как будто выпустило на волю внутренних демонов этих людей. Дубинки, лопаты и вилы обрушились на Лю Хайтао.

– Прекратите! – крикнул Фан Му в ужасе, пытаясь вырваться из хватки двоих мужчин, державших его.

Освободившись, он подскочил к Лю Хайтао и попытался закрыть его собой. Ошеломленные деревенские жители прекратили избиение, но несколько ударов все-таки достались и Фан Му.

– Вы что, сошли с ума? – продолжал кричать профайлер, не веря собственным глазам. Конечно, он знал, что деревенскому старосте надо избавиться от Лю Хайтао, но не мог и вообразить, что юношу забьют до смерти среди бела дня – причем целой деревней.

– Не вмешивайся! – рявкнул Лю Тяньшан. – Это касается только местных.

Удары прекратились, но жизни Фан Му и Лю Хайтао по-прежнему висели на волоске. Стоя перед толпой, Фан Му собрался было разоблачить Лю Дахуна как настоящего убийцу, но сразу понял, что никто не станет его слушать. Деревенские пришли убить Лю Хайтао – не только чтобы отомстить за Лю Санцяна, но и чтобы сохранить свое незаслуженное богатство. Алчность превращает людей в чудовищ – эта истина верна в деревне не меньше, чем в городе.

Спорить с разбушевавшейся толпой не имело смысла, но какие еще варианты оставались у Фан Му?

– Успокойтесь. Неважно, что вы там обещали, вы не можете так просто убить его. – Фан Му встал над избитым, истекающим кровью Лю Хайтао. Раскинув в стороны руки, он выкрикнул: – Лю Санцян мертв, и этого уже не изменишь. Вы должны… эй!

Фан Му ощутил острую боль в икре. Посмотрев вниз, он увидел, что Лю Хайтао прорвал его брюки и впился ногтями в кожу.

– А-а-а… – вырвался из его окровавленных губ болезненный стон. Лицо юноши тоже было в крови, но, несмотря на ссадины и синяки, в его глазах светилась жизнь. Они в ужасе таращились на Фан Му.

Боль снова пронзила ногу, и Фан Му почувствовал, как у него подгибаются колени.

– Он сумасшедший! Убить его! Убить! – завопил кто-то в толпе. И снова люди стали смыкаться вокруг Лю Хайтао.

– Не делайте глупостей! – крикнул Фан Му, с трудом стоя прямо. – Убийство – это тяжкое преступление. Если вы убьете Лю Хайтао, с вами все будет кончено!

– Чушь! Кто арестует всю деревню? – насмешливо ответили из толпы.

– Послушайте меня! – Пот катился у Фан Му по лбу. – Всем успокоиться! Наше общество живет по законам…

– По каким еще законам? Что, законы нас кормят? Законы платят нам деньги? – язвительно спросил кто-то из мужчин.

– Да что для вас важнее – деньги или жизнь? – взревел Фан Му. – Вы правда собираетесь убивать за свое барахло? За деньги?

– Если он останется жить, все мы умрем! – закричал Лю Тяньшан. – Не слушайте его! Вперед, вперед!

Этого оказалось достаточно, чтобы убедить толпу, и со всех сторон посыпались удары. Фан Му били по голове, по телу; сначала наступила боль, а потом оцепенение. Словно сквозь туман, он понял, что толпа странно изменилась – там больше не было человеческих лиц. У этих людей не было глаз. На их месте зияли лишь пустые глазницы, а в них – непроницаемая чернота.

Слепые рыбки. Фан Му внезапно вспомнились эти создания с атрофировавшимся из-за отсутствия света зрением.

Запертые в темноте своих слепых желаний, эти люди ничем не отличались от них.

Отчаяние разлилось в его сердце, в его разуме, в его теле. Но с отчаянием пришла и ярость.

Дубинка ударила его в плечо, и Фан Му выхватил ее. Он вырвал дубинку из руки, которая нанесла удар, и ударил в ответ.

Неожиданное сопротивление заставило толпу отступить. Фан Му вытер кровь с рассеченной брови и бросил дубинку на землю.

– Вы должны поступить по справедливости! – Он знал, что остается последний способ спасти Лю Хайтао. Выпрямив спину, выкрикнул: – Я…

Удар.

Звук показался ему странным. Толпа ахнула. Фан Му развернулся – и кровь застыла у него в венах.

У него за спиной Лю Хайтао замертво повалился на снег. Из проломленного черепа с тошнотворным хлюпающим звуком потекли кровь и мозги. Челюсть юноши отвалилась, глаза выкатились. Он смотрел на своего убийцу и не верил сам себе.

Это была Лю Хейян.

Она тоже замерла. Наклонившись вперед и стиснув зубы, смотрела на лезвие топора в своих руках и на умирающего брата.

Вот только глаз у нее не было.

Из глазниц струилась тьма, холодная и пустая.

Все замолкли, только ветер продолжал шуметь.

Люди стояли, словно статуи, молча таращась на Лю Хейян и на мертвое тело у ее ног.

Только когда Лю Хайтао испустил свой последний вздох, она начала дрожать. Затем, опустив голову, побрела к Лю Тяньшану.

Деревенский староста пребывал в таком же шоке, как все остальные; он отшатнулся, когда она подошла к нему, по-прежнему с топором в руках. Фан Му показалось, что он сейчас бросится бежать.

Но Лю Хейян не представляла угрозы. Не поднимая глаз, она протянула Лю Тяньшану окровавленный топор. Староста механическим жестом его взял. Он открыл рот, потом закрыл. Наконец ему удалось выдавить:

– Молодец… хорошая девочка.

Теперь Лю Хейян все-таки подняла голову. За темным занавесом растрепавшихся волос блеснули два пятна холодного света. Она оскалила зубы, растянув рот в гримасе, и прорычала:

– Арррр! – Казалось, этот рык шел из самой ее души.

Он ударил по толпе, словно лезвие меча. Вороны взметнулись с деревьев и с карканьем устремились ввысь.

Она кричала до тех пор, пока в легких еще оставался воздух. Но даже когда прекратила, не закрыла рот. С губ у нее медленно капала слюна.

Потом голова девушки упала, и она побрела к матери. Вдова Ки лишилась чувств и лежала на снегу. Лю Хейян наклонилась, подобрала мать и, не оглядываясь, медленно поволокла ее в сторону дома.

Когда девушка скрылась из виду, толпа неуверенно начала расходиться. Вскоре остались только маленькая группа мужчин, деревенский староста, Лю Дахун и Фан Му.

А еще – Лю Хайтао, тело которого уже начало остывать.

Лю Тяньшан прошептал несколько слов сыну на ухо. Кивнув, тот велел двоим деревенским убрать труп Лю Хайтао. Остальные окружили Фан Му.

По-прежнему в шоке, профайлер тяжело выдохнул. Затем посмотрел Лю