Кемп выбегает на дорогу, останавливает омнибус и забирается на крышу. Экипаж трогается не сразу, поскольку в него усаживаются две дамы с ворохом пакетов. Благодаря этому Брайди успевает дохромать до омнибуса, но, поднявшись на подножку, медлит.

– Решайте скорее, сэр, – говорит кондуктор.

В пылу погони Брайди потеряла свои меховые бакенбарды. Но с ними или без них, Кемп все равно ее узнает, если она двинется за ним наверх и займет место на крыше. Вслед за дамами с пакетами Брайди садится в карету, несмотря на то, что там тесно и стоит одуряющий запах мокрых зонтов и грязной соломы. Игнорируя любопытные взгляды других пассажиров, она на каждой остановке по маршруту внимательно наблюдает, не слезает ли с крыши Кемп.

Тот выходит на Оксфорд-стрит. Брайди – за ним. Кемп переулками устремляется к Кавендиш-сквер, взбегает на крыльцо какого-то дома и стучит. Брайди идет в сквер напротив дома. Спрятавшись в кустах, она через ограду наблюдает, как дверь отворяется, впуская Кемпа.

Руби становится рядом с ней.

– Чей это дом? Вряд ли его.

– У меня есть предположение, – хмуро отвечает Брайди.

Через ограду она окликает подметальщика. Тот подбегает и всматривается в листву.

– Командир, кто живет в том доме?

– Да чтоб мне знать… мисс?

– «Сэр» было бы уместнее, – поправляет его Брайди.

– Сэр, – улыбается мальчишка.

Она достает монету и протягивает ему.

– Один врач, сэр, – отвечает подметальщик, убирая деньги в карман.

– Его фамилия, случайно, не Имс?

Мальчишка притворяется, будто усиленно вспоминает: морщит лоб, обращает взгляд к небу, словно ждет помощи свыше. Кареглазый, весь чумазый, он принадлежит к тому типу людей, которым до всего есть дело и кто все обо всем знает. На нем яркий шейный платок, который выдает в нем поклонника какого-то боксера, и фетровая шляпа. Некогда широкие поля шляпы обрезаны, чтобы ее хозяин имел более широкий обзор, как и подобает человеку его профессии. Наряд дополняет грязный шелковый цветок в петлице сюртука, который мальчишке слишком короток.

Брайди достает еще одну монету.

– Это освежит твою память?

– Освежит, сэр. – Подметальщик кладет деньги в карман. – Точно. Имс.

– Это твой участок?

– Этот и соседние, сэр.

– Мне нужен агент. Человек, который следил бы за тем, что здесь происходит.

– Джем, – представился мальчишка, мгновенно сообразив, на что намекает Брайди. Он поправляет на голове шляпу и энергично кивает: – К вашим услугам.

Стиснув зубы, Руби Дойл колошматит кулаками невидимого противника. Глаза его горят, татуировки мечутся на прозрачном теле. После нападения на нее Брайди часто замечает, как он боксирует с горшечной пальмой или ведет бой с тенью. Почувствовав на себе ее взгляд, Руби опускает кулаки и встряхивает руками.

Потягивая кофе, Брайди вскрывает почту. Прочитав до середины второе письмо, она ставит на стол чашку и бранится себе под нос.

– Что случилось? – спрашивает Руби.

– Вести из Марис-Хауса. В этом письме мистер Пак от лица сэра Эдмунда благодарит меня за последний отчет по известному вопросу конфиденциального характера и сообщает, что в поместье его хозяина все как обычно. – Брайди кивает на второе письмо. – А горничная Агнес Моллой рассказывает совершенно другую историю: в Марис-Хаусе обнаружен обезглавленный труп доктора Харбина. В кабинете сэра Эдмунда.

– Иисус, Мария и Иосиф! – восклицает Руби, вытаращив глаза.

– По словам Агнес, мистер Пак никак не может оправиться от потрясения. Это он обнаружил труп. Тот сидел в кресле перед камином.

– От такого потрясения трудно оправиться.

– Мистер Пак послал за полицией. Пока ждали прихода местного констебля, Берик бежал. Его поймали по дороге в Лондон.

– Никогда бы не подумал, что баронет способен убить человека и отсечь ему голову.

– А потом усадить его перед своим собственным камином. Тем более что прежде он поручал погибшему вести свои самые деликатные дела.

– Но разве погибший не предал его? То есть если это доктор Харбин похитил ребенка.

– И то верно, – соглашается Брайди.

– Только зачем бы сэр Эдмунд стал присылать тебе голову несчастного придурка?

– Не знаю, Руби.

* * *

Кабинет инспектора Валентина Роуза в Скотленд-Ярде – образец порядка и элегантности, если не обращать внимания на гипсовые копии посмертных масок некоторых бывших обитателей Ньюгейтской тюрьмы, что висят на стене над валиком для картин. Это галерея портретов убийц, давних и недавних. Брайди узнает лицо Чарли Пилла. Оно висит сразу же над дверью, между посмертными масками Джеймса Маллинза [64] и некоего ухмыляющегося типа с квадратной челюстью, который ей не знаком. На посмертном лице Чарльза Пилла лежит печать раскаяния, а ему было в чем раскаиваться. Брайди не уверена, что ингредиенты для пресловутого жаркого месье Пилюли поставлялись не по его заказу. В конце концов, в Лондоне люди пропадают каждый день, многие довольно мясистые или с подкожным салом (а разве хрустящая корочка – не самое вкусное?). Каждое блюдо – даже самое скромное – должно носить имя.

Руби широким шагом входит в кабинет. Вид у него более дерзкий, чем обычно. Возможно, он взвинчен из-за того, что оказался в логове полицейских: некогда ему приходилось иметь с ними дело.

Руби подступает к инспектору Роузу, медленно кружит вокруг него, не сводя глаз с лица Валентина. Руки покойного боксера опущены, кулаки сжаты не плотно.

Брайди пытливо смотрит на него.

Руби отклоняется назад и наносит Роузу легкий отрывистый удар по щеке, словно сопернику на ринге. Постоянная борьба с самыми опасными и хитрыми преступными элементами криминального сообщества Лондона обострила интуицию Роуза. Он обводит взглядом комнату, ища источник сквозняка. И, конечно же, ничего настораживающего не замечает.

А Руби видит соперника.

В красном углу:

Руби Дойл. Боксер тяжелого веса. Рост – более 180 сантиметров. Левша. Потрясающая техника. Сногсшибательные карие глаза. Усы черные, навощенные. Предпочитает носить панталоны, разболтанные повязки и незашнурованные ботинки. Нос: неоднократно сломан, но его всегда аккуратно вправляли искусные руки. Квадратная голова [65], как у надежного верного пса; широкоплеч; вспыльчив по характеру. Покойник.