Если эсминец продолжит следовать за зондом, то к тому моменту, когда он обнаружит подмену, челнок будет в двух миллионах километрах, внутри населенной системы, в которой нельзя охотиться слишком долго и стишком безнаказанно.

Если в ближайшие две минуты на «Катане» сообразят, что их надули, то в зависимости от их дальнейшей реакции траектория эсминца и траектория дрейфующего челнока пересекутся в диапазоне от ста пятидесяти тысяч до трехсот тысяч километров. «Почему люди надевают Плащ? – подумал Чеслав. – Император дает им работу, Служба Опеки день и ночь охраняет их, – почему они бегут от действительности в несуществующий рай?»

Чеслав вынул из кобуры веерник, проверил заряд и протянул его Эйрику.

– Если они нас обнаружат, убей меня, – попросил Чеслав.

– Не беспокойся. Никто из нас не попадет к ним в руки живыми.

Эсминец внезапно изменил направление. Теперь он взял на три градуса правее и на два градуса выше курса зонда.

– Он не купился, – сказал ван Эрлик.

Курсы челнока и эсминца сближались до ста семидесяти тысяч километров.

– Идея была хорошая, – отозвался Чеслав.

Теперь корабль Детей Плаща был так близко, что гравитика видела его на экране – серое веретено в двести сорок тонн массы покоя с сочащейся из него атмосферой и обломками.

Космос распахнулся над яхтой. Звезды вывернуло наизнанку. Обзорный экран стал из черного малиновым, словно на скорости в пятьсот километров в секунду они зачерпнули атмосферу.

Экран вспыхивал снова и снова. Эсминец Детей Плаща завалил брюхо вверх, ложась на другой курс, – и в то же мгновение обзорный экран вместо малинового вспыхнул белым, а синий треугольник в тактическом кубе исчез.

Куб расцветал зелеными треугольниками – все новыми и новыми, они были повсюду, сверху и снизу, слева и справа, под треугольниками стремительно возникали белые строчки транспондерных кодов и проснувшихся систем вооружения.

Активные сенсоры ощупали их обшивку, и целеуказатели сотен лазерных батарей и ракетных узлов мгновенно сомкнулись на яхте, оказавшейся в самом центре выходящей из гипера эскадры. Пальцы ван Эрлика летали по клавиатуре. Яхта шарахнулась, уклоняясь от стокилометрового гравитационного луча эсминца, едва не расплющившего ее о саму себя.

– Яхта «Товит», яхта «Товит», – раздался в комме сухой голос, – говорит адмирал Красного флота Иссуф. «Товит», подтвердите, что вы сдаетесь. В противном случае вы будете немедленно уничтожены.

Эйрик ван Эрлик молча закрыл руками лицо.

– «Товит», «Товит», подтвердите прием сообщения. В противном случае вы будете уничтожены.

Пальцы ван Эрлика опустились на сенсорную панель.

– Я подтверждаю, – сказал он, – я сдаюсь. В секторе сорок два-тринадцать-сорок дрейфует фрегат типа «Альтаир». Подберите живых, если они есть.

* * *

Флагман Красного флота, дредноут «Неумолимый» с массой покоя в миллион двести тысяч тонн, поглотил их, как пылинку.

В шлюзовом отсеке «Неумолимого» стояли полторы сотни десантников в полной броне и с оружием на изготовку, и видеошары, парящие в воздухе, были соединены с автоматизированными системами огня. Такая огневая мощь собирается только тогда, когда флагман посещает император.

Или – сдается ван Эрлик.

Первым через шлюз вплыл и спрыгнул на ноги в искусственном поле «Неумолимого» сам Эйрик. За ним показались Денес и Чеслав. Чеслав держал ребенка за руку и вел на буксире «блюдечко» с барром.

Последним в отсек вплыл Дом Келен. Он так и остался висеть в воздухе, в одном из своих базовых состояний, более всего похожий на огромный шар митрийских кораллов, – буро-зеленый, в глубоких прожилках и впадинах, обрамленных колышущимися ресничками ярко-розового и желтого цвета.

Вопрос о Келене был предметом специальных переговоров между адмиралом и Эйриком. Адмирал изложил свои требования насчет харита внятно, ясно и исчерпывающе. «И если он только рыпнется, мы его сварим», – завершил дискуссию адмирал.

Поэтому Дом Келен вплыл в шлюзовой отсек в базовом состоянии, и Чеслав был готов поклясться, что все сто пятьдесят десантников смотрят в прицелы не на Эйрика, а на живого харита. Черные мушки сенсоров облепили чужака со всех сторон, регистрируя малейшие изменения радиационной или воздушной среды.

Адмирал Иссуф – это вам не губернатор Ярмарки.

Эйрик спокойно прошел вперед и остановился у края шеренги, там, где на белой дорожке его ожидал невысокий человек лет пятидесяти в белоснежном адмиральском кителе и с пронзительно-серыми глазами на лысой, как шар, голове. За адмиралом Иссуфом по стойке «смирно» стояли его офицеры. Рубчатые рукояти вспучились из каждой расстегнутой кобуры; индикаторы заряда горели зеленым.

Адмирал и пират несколько секунд глядели друг на друга, и Эйрик попытался выпрямиться, чтобы выдержать рентгеновский взгляд командующего Красным флотом.

Потом один из офицеров шагнул к Иссуфу и проговорил вполголоса:

– Сэр, они принесли с собой источник радиации. Что-то сильно фонит.

– Это я фоню, – сказал Эйрик.

Тут он рухнул на колени перед командующим, и его вывернуло на белый ковер чем-то поразительно напоминающим его собственные нашинкованные кишки.

* * *

Высокий адмирал Иссуф, хранитель знамени и опора трона, спустился на четырнадцатую палубу. Цветовое табло над дверью мигнуло, опознавая командующего флотом, створки разъехались в стороны.

Каюта, где держали пленника, была невелика и по меркам военного корабля весьма уютна. В ней ничего не меняли, только перевели приборы связи в режим наблюдения да предусмотрительно убрали все, что могло бы сойти за оружие. В руках Кровавого Пса ван Эрлика сойти за оружие могла целая куча вещей, и поэтому каюта приобрела несколько стерильный вид.

Ван Эрлик, одетый в удобную форму без знаков различия, лежал, закинув руки за голову, на узкой койке. Если бы не тонкое мерцание воздуха в том месте, где силовой луч от его запястий тянулся к разъему в стене, его можно было бы принять за отдыхающего члена экипажа. При виде адмирала он приподнял было голову.

– Лежи, сынок, – сказал адмирал, – мои врачи до сих пор не верят, что ты не труп.

Ван Эрлик опустил голову на подушки. Некоторое время в каюте царило молчание.

– За последний месяц, – сказал адмирал, – никто не принес империи столько вреда, как ты. Ты угнал девятисоттысячный дредноут и разнес этим дредноутом базу «Возмездие». Ты едва не спровоцировал восстание барров; захватил в заложники губернатора Лены и уничтожил резиденцию любимого племянника первого министра – вкупе с оным племянником, боровшимся, по мере своих слабых сил, против коррумпированных бандитов, заправляющих Ярмаркой. Вот только я не могу взять в толк, почему эскадру в пять миллионов тонн массы покоя отправили в космос искать новейший дредноут – а нашли мы ореховую скорлупу с экипажем из восьмилетнего мальчишки, шестнадцатилетнего юнги и умирающего от облучения капитана. Ну, и пары чужаков.