не узнали бы. Если бы отец тебе не доверился, мы не нашли бы Фиби и Регги. К тому же именно ты заручился поддержкой Ванессы, свел ее с миссис Риордан. И ты единственный, кто знал Гэвина.

– Не уверен, что это повод для гордости, – поморщился Нейт.

– В общем, – заключила Бронвин, – ты постоянно был в центре событий. Ты молодец. Только представь, как твоя жизнь изменилась за два года!

– Шрамов явно прибавилось, – пробормотал Нейт, ощупывая самый свежий, на виске.

Впрочем, довольной улыбки он скрыть не смог.

– Я очень рада, что ты цел, – сказала я.

Нейта я знаю чуть хуже остальных ребят из Команды Бэйвью: когда мы начали общаться, я уже погрязла в тайнах и недомолвках. Я хочу это исправить, ведь скрывать мне теперь нечего.

О секрете Оуэна знают все, и мою семью вновь осаждают репортеры. Ведущий передачи «Следствие ведет Мигель Пауэрс», приехав в Бэйвью сразу после убийства Джейка, отнесся к моему брату с пониманием.

– Челси Элтон разработала детальный план, чтобы отомстить людям, которых считала виновными в глубинных проблемах родного города, – сказал Мигель во время первой трансляции. – У жителей Бэйвью есть выбор: обвинить раскаявшегося мальчика, который оступился единожды, или же обратить внимание на глобальную проблему привилегий и безнаказанности, давно существующую в городе.

По-моему, горожане выбрали второй путь. Люди мне сочувствуют и беспокоятся о будущем Оуэна. Думаю, здесь во многом помог адвокат Эммы – Мартин Маккой. Он пришел на интервью к Пауэрсу и в эфире продемонстрировал переписку Джареда с Оуэном. «Так не должно было случиться», – написал Оуэн после гибели Брэндона. Как объяснил Мартин, Джаред ни разу не сообщал напрямую, что задумал убийство. Эмма – уже выпускница – инстинктивно почувствовала, что Джаред опасен, и прекратила с ним общаться. А наш брат, на пять лет младше, еще не научился разбираться в людях.

Пресса активно обсуждает и мистера Риордана, хотя дальнейшая его судьба неясна. По словам Мартина, полиция Бэйвью ищет подтверждение, что письмо для Челси отправил именно Саймон. Но показания с чужих слов – ненадежное доказательство. С другой стороны, в письме достаточно деталей, чтобы люди поверили в его правдивость. Как все время повторяет Эдди, Саймон обладал властью над окружающими, потому что никогда, ни при каких обстоятельствах не лгал.

Челси и Гэвину удалось скрыться, их пока не нашли. В квартире Челси полиция обнаружила подробные записи – нечто вроде манифеста, оставленного Саймоном два года назад. Челси признала свою ответственность за произошедшее с Фиби, Регги и Джейком. «Я сожалею, что Регги погиб, – написала она. – Я всего лишь хотела его припугнуть. А вот Джейка мне не жаль. Он лишил меня отца, поспособствовал смерти Саймона Келлехера и едва не прикончил Эдди Прентис. Он до конца своих дней портил бы людям жизнь без всяких помех. Поэтому за дело взялась я».

Розыск Челси и Гэвина идет полным ходом, полиция интересуется любой информацией, которая поможет их выследить. Думаю, я могла бы кое-что сообщить. Челси – тогда еще Иви – однажды сказала мне, что мечтает жить в Колорадо, но… я промолчала. Мне сложно ее ненавидеть, и я в глубине души не хочу, чтобы ее поймали. В конце концов, половина моей семьи тоже планировала месть после смерти нашего отца, а ведь Брэндон не нарочно устроил аварию с погрузчиком. Не представляю, какую ярость мы испытали бы, столкни нас судьба с хладнокровным убийцей вроде Джейка.

Кроме того, даже помешавшись на мести, Челси во многом была права. Особенно насчет меня, Эммы и Оуэна.

Последние несколько дней я провела в кругу семьи. Мы долго объясняли маме, почему хранили молчание: клялись, что недоверие тут ни при чем. Мы пытались ее защитить, поскольку она и без того настрадалась. Мама уже сотню раз нам повторила, что это решение было ужасным. Мы обсудим это с психотерапевтом. Наш первый семейный прием состоится завтра, а на следующей неделе – несколько индивидуальных. Если честно, я жду этих бесед с нетерпением. Нам всем не помешает разобраться в себе.

– Может, посмотрим что-нибудь другое? – бормочет с дивана Оуэн, когда Мигель Пауэрс объявляет перерыв на рекламу.

Брат сидит между мной и Эммой, мама – на табурете в кухонной зоне. Нахмурив лоб, она что-то печатает на ноутбуке. Последнее время мы держимся как можно ближе друг к другу, расходясь по своим комнатам только на ночь.

– Сейчас на Седьмом будет спецвыпуск новостей с Лиз Розен. – Эмма тянется за пультом. – Она возьмет интервью у Маршалла Витфилда.

Я корчу кислую гримасу. Рада, конечно, что Маршалла больше не травят, но выставлять его героем – это, по-моему, чересчур. Пусть он и помог мне выбраться из дома Челси.

– Я имел в виду что-то… совсем другое, – втянув голову в плечи, произносит Оуэн. – Не могу больше слышать свое имя по телику.

Эмма ставит передачу на паузу.

– Люди тебя не осуждают, – говорит она брату.

– В том-то и проблема, – вздыхает Оуэн. – Ведь я не отличаюсь от парней, которых все ненавидят. От тех, кто поступил ужасно, а наказания избежал.

Я беру его за руку, немного удивившись, что он ее не отдернул. Пусть даже Оуэн выше меня на голову, впервые за долгое время я снова вижу в нем младшего братишку.

– Ничего ты не избежал. Ты получишь наказание в соответствии с возрастом.

Оуэн сглатывает; его кадык дергается.

– Даже родители Брэндона отнеслись ко мне по-доброму.

«Родители Брэндона, – думаю я, – до сих пор свыкаются с мыслью, что их сын по неосторожности убил нашего папу». Теперь я понимаю, почему они так долго молчали: мы делали то же самое для Оуэна. Впрочем, лучше не напоминать ему об этом.

– Они знают, что Джаред посвятил тебя не во все свои планы, – говорю я.

– Я повел себя как идиот. И не возражайте, что мне было всего двенадцать, – добавляет Оуэн прежде, чем я открываю рот. – Наверное, в глубине души я что-то подозревал… Но мне так не хватало папы, что в голове помутилось.

– Понимаю. – Эмма сжимает другую руку брата. – Мне тоже его не хватает.

– И мне. – Мысль о том, насколько обрадовался бы папа, увидев, как мы втроем держимся за руки, вызывает улыбку.

Пусть даже для этого нам пришлось многое пережить.

– Бедная Фиби, – говорит Эмма. – Ты ни в чем не виновата, а отдувалась за нас всех.

– Нейту повезло еще меньше, – замечаю я.

– О чем это вы там шепчетесь? – спрашивает мама, глядя на нас поверх ноутбука.

– О нашей общей вине, – отвечает Эмма.

Теперь у нас в семье правило: ничего друг