— Хватит! Бегом! Они уже идут, нам надо успеть! — услышал я крик.

Разглагольствовал чудом выживший в этой кутерьме паучник. Он схватил девушку с патефоном за руку и потянул за собой. Мне показалось, или звон в моих ушах действительно стих?

И вот тут началось самое интересное. Такое интересное, что я многое отдал бы, чтоб звон вернулся, но прочие шумы исчезли навсегда.

Со всех сторон раздались крики, визг, застучали по асфальту копыта, загрохотала тяжелая поступь сотен лап. С подобным мне уже доводилось сталкиваться, и я до сих пор под впечатлением.

Ну пожалуйста, не надо! Я больше не буду!

Я, как маленький мальчик, пытался хоть как-то предотвратить неизбежное. И конечно, не преуспел в этом. Ни сопли, ни мольбы не могут остановить лавину, которая начала свое движение вниз. Точно так же я бессилен против малого гона.

Не нужны семь пядей во лбу, чтобы сообразить, что устройство с раструбом — это охотничий манок. Только рассчитан он не на уток, а на мутантов. Паучники давно должны были разработать подобный прибор, ведь местные охотники заламывают несусветные цены и вдвое берут за живое зверье.

Малый гон — это страшное, но величественное зрелище. В общем, помолитесь, если что, за меня и поставьте свечку…

Я вскинул автомат к плечу и нажал на спуск.

* * *

Картина маслом, не иначе… По улицам Припяти несутся кабаны и псевдопсы, по крышам домов скачут снорки. Среди этой живности мелькает фигура в пальто, больше подобающем сельскому учителю, чем мутанту. Черное лицо, красные горящие глаза, чудовище прыгает с крыши на крышу, со страшной скоростью приближаясь ко мне, Эмиру и Свану.

Очень жаль. Очень жаль, Душан, что ты не погиб на безымянной высоте при подрыве вакуумного фугаса.

Очень жаль, что мы не нашли твое бездыханное тело и не похоронили его с почестями. Ты вернулся, Душан. Ты опять с нами, но мы не рады встрече…

Эко меня закоротило. Будто со стороны себя увидел.

Я нажал на спуск, когда слепая собака уже распласталась в прыжке. Пули сшибли ее с намеченной траектории, и мое горло уцелело, его не тронули слюнявые клыки.

Я изрядно выкосил собак, несущихся прямо на меня, но остановить всю свору не хватило бы патронов. Турок исчез под завалом тел, обезображенных мутациями. Кинув взгляд через плечо, я увидел, что Орфей побежал прочь от небольшого стада кабанов. Он свернул в переулок, но зверье не отставало. Припять-кабан, могучий самец, в холке с меня ростом, нарвался на очередь из штурмовки Эмира. Напрасно мутант выпал из живого потока, который несся мимо нас.

— Уходят! — Глаза Свана бешено блестели в лучах закатного солнца.

Я прекрасно понимал его. Задача практически выполнена, можно вешать медаль на грудь, а тут такой облом. Но в любом случае надо что-то делать. Поток мутантов, спешащих по улице, пока что относительно небольшой. На то он и малый гон. Твари вообще не интересовались нами. Но в любой момент ситуация могла измениться.

Патефон вызвал у мутантов чувство жуткой опасности. По крайней мере, принято считать, что малый гон — это попытка убежать от чего-то. Я испытывал странный прилив сил. Мне казалось, что я способен свернуть гору одной левой, а одной правой — разнести по камешку небоскреб, если таковой обнаружится на пути. Я совершенно не боялся сотен, тысяч тварей, которые вылезли из своих нор, чтобы пройти парадом по улицам заброшенного города.

Я подмигнул громадной псевдоплоти, бредущей через толпу мутантов подобно цапле, разгуливающей по речному мелководью. Передние лапы то и дело нанизывали собак и кабанов. — Чудовище дважды останавливалось, чтобы сбросить лишний вес. Я никогда не видел таких крупных особей. Я и представить не мог, что псевдоплоть способна вымахать до размеров двухэтажного дома. Все-таки глубокая Зона очень сильно отличается от районов, прилегающих к Периметру.

А потом я заметил Душана. Он прыгал с крыши на крышу, он искал нас. Гон звал его, манил за собой, но Душану нужны были только мы. Извернувшись в воздухе, он грузно упал с пятиэтажки на асфальт. Секунд пять ему понадобилось, чтобы встать на ноги. Любой на его месте расшибся бы насмерть, но не Душан. Он сильно изменился. Лицо его вытянулось и почернело. Что-то случилось с пигментацией кожи. Жил когда-то певец-афроамериканец, который отбелил себя. Ничем хорошим это не закончилось.

Я побежал за Сваном. Мне еще так много надо сделать. По пути я поднял пулемет, оброненный Вороном. Авось в хозяйстве пригодится.

Эмир остался. Он стоял и смотрел, как то, что еще недавно было его братом, медленно, пританцовывая, приближалось. Я хотел крикнуть, чтобы Эмир стрелял, что это существо погубит его. Я вскинул пулемет, но меня остановил майор:

— Не надо. Ему уже ничем не помочь.

И то верно. Ничем.

Мы бежали по улице, прижимаясь к домам, а позади два брата сплелись в тесных объятиях. Одному из них суждено было умереть…

И только потом я понял, что горло Душана свободно от пластикового обруча.

* * *

Эмир погиб, Ворона больше нет. Охрана паучников полегла вся. А из самих паучников спаслись лишь двое: мужчина и женщина. Судьба играет людьми как ей хочется: кого-то убирает с шахматной доски, а кому-то без очереди разрешает сделать ход. Да, это не по правилам, но у судьбы свои представления о чести и бесчестии.

Двое преследовали беглецов в ярких комбинезонах по улицам Припяти, попутно отбиваясь от мутантов, которым вдруг вздумалось покинуть строй. И пока что нам и караванщикам везло: мы все еще были живы.

Сван трижды останавливался и наводил винтовку на парочку, и трижды что-то мешало ему пристрелить их. То снорк, которому вздумалось наброситься на нас, то внезапный порыв ветра, изменивший траекторию пули, то осечка…

Мы бежали все дальше и дальше. Оранжевые фигурки мелькали среди сосен. Впереди, за деревьями, виднелся корпус какого-то предприятия.

— «Юпитер»? Что они забыли на «Юпитере»? Я не сразу понял, что командир говорил вовсе не о пятой планете от Солнца. Завод «Юпитер»? Тот самый? На этом предприятии делали то ли бобинные магнитофоны «Юпитер», то ли роликовые лентопротяжные механизмы для киевского радиозавода «Маяк». Ну и без военки не обошлось, а как же. Времена такие были, что даже трансформаторная будка могла на самом деле оказаться важным оборонным объектом.

А потом случилась первая авария на ЧАЭС имени Ленина. И завод «Юпитер» передали в ведение ПО «Спецатом». До самого второго взрыва на заводе работали люди. Белые халаты, бахилы, респираторы, шапочки на голову под резинку, чтоб ни один волос… Стерильность полная. Все-таки сборка микрообрудования для космической техники. Это если официально, а если нет…

Разные слухи бродили по Зоне, но я умею выделять крупицы реальной инфы из многотонного шлака домыслов. Я слышал, что на «Юпитере» производилось таинственное «изделие № 62». А вот что это за изделие — не знал никто.